Пирс остановился. Иден тоже остановилась.

— Что случилось, милорд? — спросила она.

Пирс не ответил. Он молча смотрел на девушку, вглядываясь в ее прекрасное лицо и умные, проницательные глаза.

Он никогда и никому не рассказывал о своем прошлом. Однако сейчас он понял, что с Иден он должен быть предельно честным. Пусть лучше она обо всем услышит от него, чем узнает его историю по частям от разных людей. Он сам должен рассказать ей о том, как его мать поступила с отцом.

— Мой отец был заядлым картежником, — начал Пирс свой рассказ, не тратя времени на предисловие. — Как-то раз к нам приехал посыльный из Лондона и привез с собой Короля Корнуолла. Правда, тогда этот конь выглядел совсем не так, как сейчас. Он был совсем молоденьким — худым, полуголодным заморышем. Отец случайно выиграл его у кого-то в карты. Он даже забыл о том, что выиграл этого коня. Дело в том, что в то время отец много пил, — признался Пирс и погладил Короля Корнуолла по шее. — Как только я увидел Короля, то сразу понял, что этот конь рожден для того, чтобы побеждать. Однако, что еще более важно, в то время мне очень нужен был друг, и этот конь стал моим другом. После смерти отца я решил участвовать в скачках. Я скакал без седла верхом на Короле по этим пастбищам. Конь мчался так быстро, что мне иногда даже казалось, что мы летим по небу, а не скачем по земле. Я рассказал Дейну о своих планах, и он отвел меня к Джиму, который работал конюхом у одного из моих соседей. Я тогда не имел возможности оплачивать его работу, но Джим заявил, что считает большой честью работать на меня и ему не нужны деньги. — Пирс улыбнулся. — Еще бы, ведь я прямой потомок самого короля Артура.

— И они действительно верят в это? — спросила она. Однако ее вопрос был больше похож на утверждение.

— Свято верят! И в голубую боевую раскраску, и в прочую чепуху.

Она отреагировала именно так, как и хотелось Пирсу, — подарила ему добрую, понимающую улыбку. И он продолжил свой рассказ.

— Должен признаться, что Король оправдал мои надежды. Ни один конь в Англии не мог победить его! — В голосе Пирса звучала неприкрытая гордость. — Сейчас коневоды со всей Европы привозят ко мне своих кобыл, чтобы свести их с Королем, — признался он, открыв ворота пастбища. — Давай, Король, вперед!

Огромный жеребец легкой рысью выбежал из ворот и, разминая ноги, понесся вдоль забора. Собаки с громким лаем побежали за конем, пытаясь догнать его.

— К сожалению, мы уже не можем разводить чистокровных арабских скакунов и выставлять их на скачки. Это запрещено законом, — пояснил Пирс и прислонился к забору. — В Короле Корнуолла только три четверти арабской крови. Такие быстрые и выносливые лошади, как он, еще не скоро появятся в нашей стране. На их выведение понадобятся годы. Вот поэтому Король как производитель и пользуется таким огромным спросом.

Иден тоже положила руки на деревянную изгородь. Однако теперь она смотрела не на Короля Корнуолла, а на Пирса.

— Значит, милорд, у вас было необычное детство. Я хотела сказать, что необычное для наследника знатного рода и будущего графа, — пояснила она.

— Почему вы так думаете? — спросил он.

— Мне кажется, что благородные графы никогда не обращаются за советом и помощью к простым кузнецам, не так ли?

«Эта женщина чертовски проницательна», — подумал Пирс, переминаясь с ноги на ногу. Ему было явно не по себе после таких слов. Впрочем, он сам открыл этот ящик Пандоры [6] .

— Моему отцу не везло, и он часто проигрывал, — сказал он. — Когда он умер, мы с матерью остались без гроша. Да, вы правы, меня действительно не отправили в престижный колледж или университет, как других отпрысков знатных фамилий. Я обучался дома.

— Но зато сейчас, как мне кажется, вы совершенно не нуждаетесь в деньгах.

— Мне удалось восстановить наш семейный капитал, но для этого пришлось много и тяжело работать. — Пирс гордо вскинул голову. — Я не лондонский денди и даже не… — Он осекся на полуслове и пожал плечами, поскольку просто не знал последних лексических новшеств и модного жаргона, на котором принято изъясняться в высшем обществе Лондона. — Короче, я не обучен изящным манерам и, если попаду в какую-нибудь шикарную столичную кофейню, буду чувствовать себя там белой вороной и вряд ли смогу поддержать светскую беседу, — улыбнувшись, признался он. — Однако здесь, в Корнуолле, меня считают человеком уважаемым и очень влиятельным. И конечно, мой авторитет невероятно повысился после того, как я положил на свой банковский счет солидную сумму денег, — добавил он, усмехнувшись. Это была самоирония.

Коснувшись руки Пирса, Иден посмотрела ему прямо в глаза.

— Я считаю вас настоящим джентльменом, милорд! — с жаром вскликнула она. — Не каждый человек отважится сделать то, что сделали вы. Ведь вы помогаете совершенно не знакомой вам девушке.

— На моем месте так поступил бы каждый корнуоллец.

— Вы очень скромный человек, сэр. Люди, подобные вам, — большая редкость.

Она смотрела на него с такой благодарностью и обожанием, что Пирс был просто на седьмом небе от счастья. Он мог бы купаться в этом ее взгляде всю оставшуюся жизнь. Ему вдруг захотелось схватить ее в объятия и сказать, что ради ее спокойствия и безопасности он готов горы свернуть…

Однако с его стороны это было бы непростительной глупостью. Пирс отошел от девушки на несколько шагов, подумав, что он никогда не был мечтателем и фантазером, но Иден, тем не менее, удалось разглядеть романтическую сторону его натуры.

— Не стоит меня идеализировать, мисс Иден, — довольно резко произнес он. — Мой дед, отец моей матери, был мясником. Он сколотил свое состояние, занимаясь торговлей. Он был очень умным человеком. Ему хотелось, чтобы у дочери был титул, и он купил его для нее. Мои родители вступили в брак не по любви, а по расчету. И я являюсь, так сказать, плодом этого брака.