Все сидели так, как он их оставил. Молодые люди за соседним столом отсыпались; хозяин соскользнул на пол возле бочонка и громко храпел. Итуриэль сидела, опершись на руку Гилфаласа и полуоткрыв глаза.

– У меня голова болит, – пожаловалась она.

– Это от пива, – объяснил Гилфалас.

Она зажмурилась:

– Так всегда бывает?

– Если пить слишком много, – сказал Гилфалас со смешанным выражением сочувствия и злорадства.

– Может быть, вам выйти на свежий воздух? – предложил Альдо. – Иногда это помогает.

Она задумалась, но потом ответила:

– Нет.

Горбац открыл глаза. Они были налиты кровью.

– Ох, – выдохнул он.

– Что, паршиво? – спросил Альдо с ухмылкой.

– Бывает и паршивее, – сказал больг. – Но маршировать я могу.

Альдо сразу ему поверил. Эти больги – очень крепкие ребята.

– Где Кимберон? – продолжил Горбац.

– Вот в этом-то и вся загвоздка, – заметил Бурин.

– Их еще нет? Ни Кима, ни Фабиана, ни магистра?

Альдо покачал головой:

– Никого.

Бурин поднял голову от стола и провел рукой по лицу и бороде.

– Мне надо пива, – констатировал он. Затем, взглянув на спящих кутил и столь же крепко спящего хозяина, добавил: – А может, и не надо.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Гилфалас.

– Хорошо… только в голове стучит молот Инзилагуна. – Бурин вздохнул. – Который час?

– Солнце уже встало, – ответил Альдо.

Они обменялись взглядами. Каждый понял, что это означает. На восходе они договорились встретиться здесь, в пивной. Если Ким и Фабиан до сих пор не подали признаков жизни, приходилось опасаться, что им что-то помешало.

– Что делать? – прорычал Горбац.

– Ты обладаешь завидной способностью ставить вопросы ребром, мой сверхтяжелый друг, – сказал Бурин. – Мы идем их выручать. Что же еще? – Он с усилием встал, поднял свой топор и закрепил на поясе. Затем взял плащ, небрежно брошенный на стул, и накинул его на плечи. – Чего мы ждем?

– Может быть, прежде чем мы ринемся на штурм, нам стоит все обдумать, – высказался Гилфалас. – Если мы сейчас, средь бела дня, пойдем через город, недолго придется ждать, пока стража нас задержит. Они разыскивают смешанную группу, каковой мы и являемся. Что будет, если они сначала набросятся с кулаками, а только потом пересчитают нас?

– Мы будем решать проблемы по мере их поступления, – возразил Бурин.

– Однако не послать ли нам вперед кого-то одного, чтобы он разведал, свободен ли путь? – задумчиво предложил Альдо.

Бурин развернулся. Его взгляд все еще был довольно мутным, а глаза красными.

– И кто это должен быть? Я, гном? Гилфалас или Итуриэль, эльфы? Или ты, фольк, с твоими острыми ушами?

– Мог бы пойти Горбац. Здесь на него никто не обратит внимания.

Горбац встал. В свете последней догоравшей свечи тень, отбрасываемая им на стену, была огромной, и от этого он выглядел еще крупнее. Бурин посмотрел на него.

– Как ни странно это звучит, – высказался он, – но, вероятно, ты прав.

– Но доверяешь ли ты ему? – задал вопрос Гилфалас. Эльф все еще не мог избавиться от чувства недоверия к больгу.

– Я ему доверяю, – сказала Итуриэль. Взгляд, которым одарил ее Горбац, свидетельствовал о беспредельной преданности.

– И я тоже, – добавил Альдо.

– Итак, решено, – сказал Бурин. – Мы посылаем его.

Они взяли свои вещи и оставили хозяина и остальных спать. В сенях их ждал Алексис, который тем временем успел хорошенько подкрепиться овсом. Он смотрел на них слегка недовольно, будто бы и он вчера тоже чересчур налег на пиво.

Возможно, его огорчал тот факт, что с ними не было Фабиана.

Альдо осторожно открыл дверь. Они оглядели переулок, который был столь узок, что в этот утренний час большая часть его еще лежала в тени, но воздух был ясен и чист. Дождевая вода лужами стояла на мостовой. В углублении перед входом в подвал образовался целый маленький пруд. Горбац побрел, расплескивая воду, и через несколько шагов исчез из виду.

В то время как Альдо с Бурином нагружали осла, Гилфалас продолжал стоять в полуоткрытых дверях. Ноздри его вздрагивали.

– Чувствуете запах? – спросил он.

– Я совсем ничего не чувствую, – произнесла Итуриэль. Лицо ее было все еще немного бледным.

Альдо подошел к двери и принюхался.

– Пахнет гарью, – констатировал он.

С улицы на них упала тень. Фольк инстинктивно отшатнулся, когда перед ним внезапно выросла огромная фигура. Затем он узнал Горбаца. Больг уже вернулся.

Не успел кто-нибудь задать вопрос, как Горбац кивком показал в сторону улицы.

– Пойдемте, – сказал он. – Смотрите сами.