– Кто же тогда положил бы его в саркофаг?

Гврги посмотрел на девушку своими светлыми глазами:

– Вы не помните, что сказал Владыка Подземного Мира? Вероятно, это был он сам, но только не хотел в этом сознаться. А может быть, это были карлики, так как они никогда не испытывали ненависти к нему. В конце концов, они и разыскивали Владыку.

Внезапный скрежет заставил его посторониться. Огромные створки двери, которая вела в Сводчатый зал, начали медленно закрываться.

– Быстро! Ведь если Владыка Фрегорин закроет их, мы не сможем войти! – воскликнул Гврги.

Они успели проскользнуть прежде, чем дверь с глухим стуком закрылась.

Фрегорин стоял у входа в зал. От кольца на его руке шел свет, и его сверкающий луч запечатал дверь. Какой-то миг портал как будто был объят пламенем. Затем свет стал блекнуть и, наконец, исчез совсем.

Медленно Фрегорин обернулся. У него был вид старого уставшего человека, для которого бремя жизни стало чересчур тяжелым, чтобы нести его дальше. Он с трудом снял кольцо с пальца. Из сумки, висевшей на поясе, он достал конверт. Фрегорин положил туда кольцо. Затем он подошел к краю круглого бассейна, находящегося в центре зала. Конверт порхнул вниз. Одно мгновение он лежал на поверхности сверкающей черной воды, так что можно было увидеть изображенный на нем глипт Владыки гномов. Потом конверт исчез, не оставив на воде даже кругов.

Тем временем Фрегорин, ступая медленными тяжелыми шагами, поднялся на площадку по другую сторону бассейна. Там стояли два трона. Он помедлил секунду, затем сел на трон, стоящий справа, и положил руки на каменные подлокотники.

Превращение оказалось ужасным и удивительным одновременно. Все началось с ног. Сначала кожа черных сапог приобрела матово-серый оттенок. Потом ткань на коленях потеряла эластичность. Кольца на кольчуге потускнели. Руки, лежащие на каменных подлокотниках, застыли. Затем кожа лица стала восковой, а блеск в глазах исчез.

– Камень к камню, – сказал Гврги. – Это должно быть понятно тем, кого сотворил Владыка Подземного Мира. Когда пришло время, они снова стали такими, какими были изначально.

Вокруг царила тишина. Казалось, даже бесконечно медленное движение большого купола над их головами, измерявшее своим вращением ход времени, на мгновение прервалось.

В тишине послышался голос Итуриэль:

– Когда-то он был велик. Мы должны отдать ему дань уважения.

Она опустила голову. И пока девушка, пришедшая из начала времен, размышляла о конце всех вещей, из глубин горы донесся какой-то шум.

Это были барабаны. Барабанная дробь раздавалась где-то в глубине.

– Мы больше не можем здесь оставаться. Мы должны возвращаться из мира сна в мир живых, – объявил Гврги.

Итуриэль подняла глаза. Ее взгляд упал на черный пруд, блестевший в центре зала.

– По этой дороге? – догадалась она.

Он кивнул, насколько позволила это сделать короткая шея.

Девушка подошла к краю бассейна.

– А что это за послание, которое Владыка Фрегорин бросил сюда вместе со своим кольцом? – спросила она.

– Он был осужден своим братом Ардхамагрегорином. Осознавая вину, Фрегорин просит его прийти сюда, чтобы охранять Врата.

– И он придет?

– Это другая история, – ответил Гврги. – А мы должны посмотреть, что происходит с нашей, не правда ли?

– Пойдем! – согласилась девушка.

Она улыбнулась и взяла его за руку. В последний раз ее взгляд пробежал по залу, по запечатанной двери, по окаменевшему гному на троне. Наконец Итуриэль отважно шагнула в чернильную темноту.

Он прошел сквозь безвременный мир.

Туман опустился на скалистые утесы, и можно было разглядеть лишь голые камни земли. Среди скал подстерегали бесконечно глубокие пропасти. Небо над головой имело сероватый оттенок, как и весь окружающий мир, ибо там, где нет времени, нет и солнца.

В туманной дымке показался некто коренастый в коричневом плаще и грубых сапогах. В руке он держал палку.

Единственное яркое, что можно было увидеть во всем этом обесцвеченном мире, – его рыжие морковно-красного оттенка волосы.

– Альдо! – захотел крикнуть видевший все это.

Но крикнуть было невозможно, ибо здесь не существовало звуков.

Еще он увидел серое животное, стоявшее возле ущелья. Это был осел. Он выглядел оголодавшим и изнуренным. Его взгляд был одновременно недовольным и потерянным.

А поодаль он заметил большой окутанный туманом каменный мост, повисший над бездной.

– Там дорога!

– Ким! – Фабиан тряс его. – Ким, проснись!

Ким в испуге вскочил. Было раннее утро. Солнце еще не появилось из-за вершин. Было холодно. На скудном кустарнике и травах, растущих на горных отрогах, лежала роса.