Шрифт:
У него чуть было не выступили на глазахъ слезы, онъ былъ тронутъ и преисполненъ любви къ несчастной женщин изъ Гаммерсборга…
Вечеромъ онъ не отправился изъ бюро домой. У него было столько дла, ему везд нужно было быть, ничего онъ не долженъ былъ пропускать, а сегодня было большое собраніе въ кружк рабочихъ.
Онъ собственноручно передалъ фактору статью о скандал, сказалъ секретарю, куда онъ уходитъ, и оставилъ бюро. Онъ чувствовалъ себя молодымъ, шелъ легкой походкой, и шляпа его, какъ всегда, была надта немного на бокъ.
IV
Большая зала рабочаго клуба была всябиткомъ набита. Дебаты были уже въ полномъ разгар. Консерваторъ изъ «правой» забрался на каедру и старался сказать что-то, но его часто перебивали.
Войдя, Линге постоялъ немного внизу у двери и окинулъ взглядомъ все собраніе, ища кого-то. Онъ скоро нашелъ то, что ему было нужно, и началъ пробираться черезъ залу. Онъ кланялся направо и налво: вс знали его и отступали, чтобы дать дорогу. На противоположной сторон онъ остановился и низко поклонился молодой дам съ свтлыми волосами и темными глазами.
Она подвинулась на скамейк, и онъ слъ около нея.
Эта дама была фру Дагни Ганзенъ, урожденная Киландъ. Она пріхала изъ одного приморскаго города и вотъ уже годъ живетъ въ Христіаніи; ея мужъ, морякъ-лейтенантъ, былъ въ плаваніи. У нея были густые свтлые волосы, которые она носила завязанными въ узелъ; на ней былъ роскошный туалетъ.
— Здравствуйте, — сказала она, — вы пришли очень поздно!
— Да, нужно вдь обо всемъ позаботиться, — отвчалъ онъ. Но теперь онъ не былъ больше въ состояніи умалчивать о своей тайн, и онъ продолжалъ: — Но иногда получаешь за это награду. Вотъ какъ разъ въ данную минуту я собираюсь уничтожить одно должностное лицо, очень извстное въ стран, Ларса Офтедаль.
— Уничтожить, кого?
— Успокойтесь, не вашего отца, — сказалъ онъ, смясь.
Она тоже разсмялась и показала свои немного попорченные зубы за красными губами.
— Что же сдлалъ онъ?
— Хм… да, — отвтилъ онъ: — тяжелый грхъ, смертный грхъ, ха-ха-ха!
— Боже мой, сколько на свт зла!
Она опустила глаза и замолчала. Этотъ скандалъ не представлялъ для нея ничего интереснаго. Весь день она была разстроена, а теперь еще больше. Если бы она не была среди такого большого собранія, гд, не переставая, раздавался съ каедры голосъ оратора, она закрыла бы лицо руіами и горько заплакала. Въ продолженіе послдшхъ лтъ фру Дагни не могла слышать о скандл, не вздрогнувъ: и у нея вдь была своя исторя, своя ошибка въ жизни. Это не былъ какой-нибудь тяжелый грхъ, она это сама сознавала, но все-таки, она была очень гршна, ахъ, какъ гршна!
Фру Дагни мучили какія-то мрачныя мысли съ тхъ поръ, какъ она познакомилась съ молодымъ иностранцемъ, настоящимъ искателемъ приключеній, по имени Іоганъ Нагель. Невзрачный на видъ, онъ въ прошломъ году появился на ея пути и смутилъ ее. Знакомство не кончилось низкимъ поклоимъ и нжнымъ «прости»: дикій человкъ бросился въ море, и, не говоря ни слова, положилъ всему конецъ. Такимъ образомъ, онъ оставилъ ее съ тяжелой отвтственностью на душ; результатомъ этого было то, что ей пришлось сейчасъ же оставить городъ и перехать въ Христіанію.
Кром того, раньше у нея была еще исторія: одинъ несчастный теологъ такъ сильно влюбился въ нее, что… но это было комично и смшно, она вовсе и вспоминать объ этомъ не хочетъ.
Другое дло съ Нагелемъ, который чуть было не довелъ ее до паденія. Когда она видла его въ послдній разъ, судьба ея была на волоск,- еще одно слово, еще полупросьба съ его стороны, и она, не обращая вниманія ни на что, бросилась бы ему на шею. Но онъ не высказалъ этой полупросьбы, онъ не посмлъ. Причиною была она сама: она такъ часто жестоко отказывала ему.
Конечно, это была ея вина! Никто не зналъ, что тяготетъ надъ нею; часто она хохотала, болтая и кокетничала больше всхъ, а потомъ вдругъ сразу становилась серьезной и тихой. Это была и привычка.
А вотъ теперь еще эта исторія. Она знала, въ чемъ было дло, предчувствовала это, и это не настраивало ее весело. Постоянно что-нибудь было не такъ, постоянно кто-нибудь сворачивалъ съ пути. Почему все, что касается людей, не идетъ такъ, чтобы люди были счастливы?
Линге увидлъ, что онъ ее разстроилъ, — настолько онъ ее зналъ; вотъ почему онъ ліхо сказалъ:
— Хотите, я пойду въ типографію и возьму обратно эту статью?
Она посмотрла на него удивленно. Ей никогда и въ голову не приходило жалть виновника. Вовсе не его участь мучила ее. Она сказала: — Думаете ли вы о томъ, что говорите?
— Разумется.
— Нтъ, но какъ вы можете задавать такой вопросъ? Разв онъ не виноватъ?
— Да, но чтобъ угодить вамъ, знаете…
— Ахъ, — сказала она и разсмялась, — что вы дурачите меня!
Тмъ не мене его предложеніе привело ее въ хорошее настроеніе. Онъ былъ въ состояніи сдлать то, о чемъ говорилъ, и она искренно поблагодарила его за это.