— Я не понимаю только, какимъ образомъ вы все это узнаете, какъ вы шпіоните за людьми? Вы безподобны, Линге!

Это «вы безподобны, Линге» проникло въ его сердце и сдлало его счастливымъ. Собственно говоря, очень рдко вдь бываетъ, что признаютъ человка такъ непосредственно — какія бы заслуги за нимъ ни были. И онъ отвтилъ съ благодарностью шуткой:

— Мы везд разставили свои сти и не лнились. Вдь на то и пресса и правительственная власть.

И онъ самъ улыбался своимъ словамъ. Консерваторъ кончилъ рчь, и предсдатель крикнулъ:

— Слово принадлежитъ господину Бондезену.

И радикалъ Андрей Бондезенъ встаетъ тамъ, внизу, среди залы, и торопливо пробирается къ каедр. Онъ сидлъ около сестры Илэна и длалъ замтки; онъ намревался возражать предшествующему оратору. Онъ самъ былъ радикаломъ и современнымъ человкомъ, и хотлъ указать этому человку надлежащее мсто въ его ям, въ темной реакціонной партіи, въ которей онъ выросъ; вдь онъ не принадлежалъ къ этой партіи.

Бондезенъ и раньше не разъ стоялъ на этой каедр и нсколько разъ говорилъ отсюда.

— Да, милостивые государи и милостивыя государыни. Онъ осмливается расчитывать, на короткое время, на вниманіе слушателей, — дло идетъ о двухъ-трехъ вопросахъ, которые онъ намтилъ себ. Вотъ сейчасъ, передъ этимъ, здсь стоялъ человкъ, — онъ теперь тамъ услся на свои лавры (смхъ) и хочетъ убдить людей, современныхъ людей, что лвая ведетъ страну къ погибели.

Не правда ли, можно дойти до отчаянія, слушая такія рчи о наиболе многочисленной политической партіи въ Норвегіи!

Можно принадлежать къ лвой, можно быть радикаломъ, но это еще не значитъ — быть анархистомъ, чудовищемъ.

Если страна пришла въ упадокъ, это случилось съ тхъ поръ, какъ правительство такъ скандально перешло къ правой, — а правительство сдлало все это. (Одобреніе.) Какова программа лвыхъ? Жюри, всеобщая демократизація, право голоса для взрослыхъ мужчинъ и женщинъ, бережливость въ государственномъ хозяйств, одни только гуманныя учрежденія, современныя идеи. И вотъ, вдругъ является кто-то и разсказываетъ, что страну ведутъ къ упадку! Дйствительно, программу можно считать радикальной, — она въ дйствительности такова, — но всякія другія огульныя обвиненія онъ отклоняетъ.

Тутъ опять поднимается консерваторъ и говоритъ:

— Вотъ именно я и имлъ въ виду, что радикализмъ лвой ведетъ страну къ упадку!

Предсдатель перебиваетъ:

— Слово принадлежитъ господину Бондезену.

Но тутъ вмшивается осторожный либералъ.

— Мы не согласны съ заявленіемъ гесподина Бондезена о радикальной лвой. Господинъ Бондезенъ радикалъ и говоритъ съ своей личной точки зрнія, а не отъ лица лвой.

Предсдатель кричитъ громко:

— Слово принадлежитъ господину Бондезену.

Бондезенъ не иметъ ничего противъ того, что онъ — единственный радикалъ въ зал. Бывало, что и прежде онъ оставался одинъ, а въ данную минуту онъ чувствовалъ себя достаточно сильнымъ. Продолжая свою прерванную рчь, онъ сталъ говорить еще громче, чтобы показать, какъ мало онъ боится своихъ противниковъ.

— Правая видитъ заблужденія и ошибки на каждомъ шагу, бду въ каждомъ успх,- ужасно не понимать такъ свое время. Эти господа тоже вдь умютъ лежать лишь въ тихой вод, но и они когда-то слушались своего времени, и они когда-то были въ мод, пятьдесятъ лтъ тому назадъ. (Смхъ.) Но теперь они потеряли всякое пониманіе своего времени, — демократическаго свободнаго времени. Нельзя за это бросать въ нихъ каменьями, нужно имть снисхожденіе къ этимъ немногимъ, оставшимся гд-то позади, въ то время, какъ весь остальной міръ стремится впередъ. Косвенно, можетъ быть, и эти немногіе приносятъ свою пользу: своимъ противодйствіемъ они способствуютъ тому, что мы, остальные, удваиваемъ силу своихъ порывовъ впередъ. (Знаки одобренія.) Но они не должны совращать людей съ пути свободы; въ каждомъ пункт они будутъ противорчить, въ каждомъ вопрос они будутъ сбивать съ позиціи.

— Всмъ, всмъ совершенно ясно, что правая — это кучка людей, приговоренная къ тому, чтобы быть побжденной лвой. Лвая же — это стражи прогресса, работники культуры.

Черезъ короткіе промежутки Бондезенъ слышалъ частыя одобренія, потому что, несмотря на свой сильный радикализмъ, онъ все-таки очень хорошо зналъ свое дло. Сестры Илэнъ были въ восторг, он сидли, блдныя отъ волненія, и не могли никакъ поврить, что ихъ другъ могъ такъ хорошо говорить; он знали, что онъ никогда ничего не читалъ, никогда не работалъ.

Какая голова, какой талантъ!

Все, что онъ говорилъ, его мысли, его слова, такъ легко было понять, он трогали каждаго и никого не ставили втупикъ, это были самыя доступныя либеральныя истины, почерпнутыя изъ стортинга, изъ разныхъ собраній и газетъ. Онъ говорилъ, длая рзкія движенія, голосъ его былъ полонъ вры и вдохновенія, — его пріятно было слушать. Прямо учишься, слушая этого радикальнаго человка, который говоритъ такъ смло. Вотъ какой должна быть вся молодежь Норвегіи.

Ораторъ просматриваетъ свои замтки, ему остается сказать еще нсколько словъ. Онъ долго и задумчиво крутитъ свои красивые усы. Какъ утомительно все-таки говорить такъ долго стоя! Его уважаемый противникь воспользовался случаемъ, чтобъ подтрунить надъ жалкимъ положеніемъ правительства; за это онъ хочетъ поблагодарить своего достоуважаемаго противника — въ этомъ пункт они оба согласны, потому что онъ очень далекъ отъ того, чтобы защищать правительство, — наоборотъ, онъ всми силами старается его низвергнуть. Но онъ хочетъ спросить своего достоуважаемаго противника, что же общаго между бдственнымъ положеніемъ страны и лвой?