— Честно говоря, мне это сейчас и в голову не приходит. У меня есть проблемы поважнее. Но я просто хочу быть ему сестрой. Думаю, я ему нужна сейчас.

Мэри затрясла головой:

— Я забочусь о нем.

— Послушайте, он стал другим человеком с тех пор, как умер папа. Я не хочу, чтобы эта ужасная вещь сломала его. Дайте мне полчаса, пожалуйста. Он не собирается ни от чего отказываться. Вы уже поговорили с ним, теперь хочу я.

— Нет, — отрезала Мэри.

Викки посмотрела на нее холодно.

— Вы слышали завещание. У вас нет ни крупицы надежды добиться его пересмотра. Все, что я хочу сделать и ради чего стараюсь — это свести к минимуму опасность и вред для Питера.

Мэри в ответ посмотрела на нее так же холодно.

— Я хочу, чтобы вы и Питер работали в моем хане. Но завещание моего отца дает мне власть уволить вас — обоих. Не заставляйте меня делать это.

К ее удивлению, подружка Питера изящно капитулировала.

— Извините меня, Викки. Я тоже так расстроена. Но у меня нет права вставать между братом и сестрой. Извините.

Они нашли укромный уголок у окна холла здания офиса Джорджа Нг. Питер забился в него, спиной к стеклу. Викки стояла к нему лицом. В окно она видела сотни людей, спешащих по тротуару.

— Питер, сначала я хочу сказать тебе — мне нужно, чтобы ты работал со мной. И Мэри тоже. Поэтому давай просто начнем воплощать в жизнь новые перемены. Хорошо?

— Конечно.

— Знаешь, честно говоря, я не верю отцу. Думаю, он сказал неправду.

— Но мама не сказала, что он лжет.

— Думаю, мама просто еще не пришла в себя.

— Викки, не лги ты, чтобы я чувствовал себя лучше. Мне на это наплевать! Понимаешь?

Она кивнула и взяла его за руку, но Питер отнял ее:

— Мне наплевать, — повторил он. — Он никогда не любил меня. Теперь я знаю почему. Это многое объясняет. Я всегда думал — он был таким ярким. Я гадал — почему же я такой обтекаемый?

Он посмотрел на Викки.

— Расслабься, — сказал он. — Это неудачная шутка.

— Что я могу для тебя сделать?

— Это не твоя вина. Только потому, что он сделал тебя тайпаном, это не значит, что он сделал тебя злодейкой. Злодей он.

— Да. Я не могу поверить, что он сделал такую вещь.

— Как ты думаешь, мама когда-нибудь скажет мне, кто мой отец?

— Нет… Но если она когда-нибудь скажет мне, я скажу тебе.

Питер улыбнулся:

— Это лучшая новость, которую я сегодня услышал за весь день… О Господи, могу ли я верить в это…

— Ты знаешь, я как-то сказала, что странно, но отец освободил нас своей смертью.

— Что ж, теперь я вдвойне свободен, — засмеялся Питер горьким смехом.

— Могу я на тебя рассчитывать?

— В чем?

— Я действительно рассчитываю на тебя и Мэри в том, чтобы нам утвердиться на Тайване и в провинции Фуцзянь. Мы должны снова наладить связи с Китаем. С тобой все в порядке или тебе нужно немного отдохнуть? Честно говоря, ты нужен мне сейчас.

Питер сделал глубокий выдох и повернул лицо к окну. Он посмотрел на многолюдную улицу. Когда он ответил, Викки обнаружила, что у Питера в голове больше тревог, чем только ужасное завещание отца.

— Ты рассчитываешь на Мэри?

— На тебя и на нее вместе. Вы фактически партнеры в офисе.

— Как я могу это сделать?

— Попробуй.

— Ну-у… Понимаешь, Мэри — типичная китаянка. Она склонна к преувеличениям. И часто берет на себя то, что не может выполнить.

— Например? — спросила Викки, а когда Питер все еще колебался, поняла, что он борется с собой, чтобы поднять тему, но не знает, нужно ли ее поднимать. — Ну, начни, как можешь, — подбодрила она его.

— Ну хорошо… Ты знаешь, в Гонконге много Ли и еще больше — в Наньяне.

Викки кивнула. Юго-Восточная Азия была наводнена людьми с фамилией Ли, одной из самых распространенных в Южном Китае, особенно с учетом разнообразия ее написания.

Они не все очень могущественны. Как не всякий ветеран гоминьдана [38] обязательно генерал.

— Ты хочешь сказать, что семья Мэри может быть не настолько влиятельной и могущественной, как подумали Макфаркары?