— Да… легионеллез, питтсбургская пневмония.

— В Мунхите была вспышка инфекции. Кажется, умерли еще трое — но пожилые люди. Наверное, она заразилась, когда гостила у Долорес.

Герц отошел и, стоя поодаль, раскурил под зонтом потухшую сигару.

Когда они возвращались, Герц заговорил, рассеянно глядя куда-то сквозь дождь:

— Людвик… извините, коллега, — вы разрешите называть вас так?

— Да, пожалуйста — с вами я рад отступить от церемоний.

— Благодарю вас… Людвик, я не хочу, чтобы мое предложение показалось вам неуместным или бестактным, но надеюсь, что моя репутация не позволит заподозрить меня в неуважении к вам и к вашей дочери. Я охотно помог бы вам, если бы вы согласились принять мою услугу.

— Что вы имеете в виду, Герц? — спокойно улыбнулся Людвик.

— Как бы странно это не звучало, — Герц затянулся уже совсем короткой сигарой, — но я умею воскрешать мертвых. И если будет на то ваше согласие, я готов вернуть вам Марсель.

— Сьер Вааль, — Людвик остановился, — я не ожидал от вас такого…

— А я, представьте, ждал подобных слов… — кивнул Герц. — И это естественно, что вы мне не верите. Но, даже не веря, вы можете согласиться. И никакой жертвы от вас не потребуется. Вопрос лишь в том — хотите ли вы, чтобы Марсель вернулась, или не хотите.

— Вы что — занимаетесь некромантией? стыдитесь, профессор, — Людвик нашел бы слова и похлеще, но сейчас, по дороге с кладбища, не хотел их произносить.

— Я — ученый, — отчеканил Герц. — И если я занимаюсь тем, на что у других не хватает смелости, это не дает никому права считать меня шарлатаном или сумасшедшим. То, что я предлагаю, к сожалению, не входит в круг ваших понятий — но не потому ли, что он слишком узок?

Возникла напряженная пауза, и лишь выждав, они смогли тронуться с места.

— Людвик, простите меня за резкость, — мягко сказал Герц, — Прежде я никому не предлагал этого… почему — вы должны понять. Но вам я искренне захотел помочь.

— Перестаньте, — с неприязнью отрезал Людвик. — Считайте, что вы мне ничего не предлагали. И — до свидания, профессор.

Он ускорил шаги.

— Людвик, — донеслось сзади, — мне очень жаль, что я сделал вам больно, но если вы говорили правду…

— Сьер Вааль, — Людвик круто развернулся, — мне неприятно ваше общество.

Герц ничего не ответил и остался стоять, провожая взглядом доктора Фальта, на темной улочке; у его ног журчала вода, стекая в прорези чугунной решетки; немного погодя он бросил туда сигарный окурок и направился к стоянке такси у оперного театра.

День Первый

Глава 1

Дождь лил день и ночь, день и ночь.

«Просим водителей обратить особое внимание. Штаб транспортной полиции предупреждает, что в ближайшие восемь — двенадцать часов сохранится неблагоприятная обстановка на дорогах Северной, Северо-Западной и Центральной провинций, а также в Столичном округе, округах Брунс и Моруан. Скорость на магистральных шоссе по-прежнему ограничена до семидесяти километров в час. В указанных районах возможен гололед. Тем, кто собирается в путь этой ночью, лучше отложить поездку до утра. Сограждане, не забывайте о мерах предосторожности, не подвергайте риску свою и чужую жизнь».

Герц выключил телевизор, потом натянул свитер, на свитер — анорак, надел черную вязаную шапочку и спустился в гараж, на ходу защелкивая кнопки автомобильных перчаток. Клейн и Аник хлопотали у машины.

— Аник, вы готовы?

— Да, хозяин.

Багажник хорошо подрессоренного «тринитера» был плотно заставлен аккумуляторами; Герц лично проверил, как стоят клеммы, и, довольный, заглянул в салон. Небольшой дисплей на том месте, где обычно находится телеэкран или стереокомбайн, показывал время по меридиану Ламонта — 22.17 с секундами до тысячной доли, столь же точное значение фазы Луны, планетный час и сочетание планет. Чтобы компьютер получал как можно более точную информацию, Герц не пожалел денег и встроил в «тринитер» систему постоянной связи с Королевским институтом метрологии и обсерваторией Лонге; фазу Луны можно было рассчитать косвенно, но Герц хотел быть уверенным, что его не подведут мелочи.

На заднем сиденье лежал длинный и низкий чемоданчик; Герц откинул застежки и распахнул его.

Чемоданчик был футляром. В футляре покоился инкарнатор. Всякий — кроме троих в гараже — назвал бы прибор иначе: «здоровенный телеобъектив», «переносной телескоп» или «наверное, лазер» и спросил: «Зачем у него оптический прицел?»

Рядом лежали катушка с тонким кабелем и штатив-треножник; кабель уходил вниз, под сиденье, и где-то в багажнике соединялся с батареей. Закрывая чемоданчик, Герц вздохнул: за четыре минуты инкарнатор «высосет» все элементы, срок критический, малейший сбой, ошибка — и все пойдет прахом. К тому же обстановка самая рискованная для работы, несмотря на отвратительную, как по заказу, погоду. Почти в центре Дьенна, под окнами добропорядочных горожан… прямо уголовщина.

Пока Герц сомневался, сосредоточенный крепыш Клейн расстелил на капоте лист голубой миллиметровой бумаги — свою самодельную карту с понятными одному ему крючками и таинственными знаками.

— Профессор, вот взгляните… иди сюда, Аник.

Руки троих мужчин разгладили, выровняли бумагу.

— Повторим порядок действий. Говори, Клейн.

— Подъезжаем к кладбищу со стороны дворца епископа, сворачиваем в переулок и останавливаемся там, где кладбищенская стена образует угол внутрь. Здесь дверь, она закрыта изнутри на засов и висячий замок, больше ее ничего не держит, — доложил Клейн результаты разведки. — К этому времени надо отключить уличные фонари… это вот тут, такой серый шкаф на углу напротив бульвара, ключ подобран, третий рубильник сверху, потом…