«ИДИ», — позвал сзади далекий хор.

Метнув взгляд через плечо, она увидела, как из щелей по обводу двери сочится лучами холодный свет. «ИДИ-И-И-И…»

«Вот еще», — шепнула она.

«К НАМ-М-М», — гулко, как колокол, звал сонм поющих голосов.

«Не пойду», — сказала она одними губами.

Уж лучше драться, чем вот так…

«К НАМ-М-М».

«Убирайтесь вон!» — крикнула она, сжав кулаки.

Далеко, словно в конце тоннеля, за дверью раздался одинокий ехидный смех — и смолк.

«К НАМ-М-М. ИДИ-И-И…»

Она зажмурилась — проснуться! скорей проснуться! просыпайся же, Соль!..

«К НАМ-М-М».

«Меня в Ад зовут. В Ад. Я мертвая. Мне все приснилось — Клейн, Лолита, профессор. Это было наваждение, грезы перед концом. Я умерла. Я осуждена».

«Марсель! иди, глупенькая!» — весело хохотнула за дверью Аурика, что лет пять, как наглоталась снотворных таблеток из-за красавчика Луи.

«Марсэ-эль, — постучалась Аурика, — ты скоро?»

«Да воскреснет Бог, — быстро шептала Марсель, — да расточатся враги Его…»

«Дверь-то открыта», — звала ее Аурика.

«Ну и входи», — грубо отрезала Марсель.

«Чего боишься-то? — поддразнивала Аурика. — Ты уже наша».

«Мне так не кажется», — Марсель, конечно, кривила душой, но ведь язык не отсохнет.

«Да будет тебе безгрешной прикидываться. Заходи, трусишка».

«Если я сама не открою, — думала Марсель, — оттуда мне тоже не откроют. Это рубеж. А если в окно вылезти?..»

Пятясь на цыпочках, она оглянулась — тьфу ты! на подоконнике твари сидят, нахохлились.

«Да-а, попробуй, убеги из Ада…»

«Или — взять что потяжелей, вот — стул, скажем, и стулом их…»

Одна тварь каркнула по-вороньи, показав полную пасть зубов.

Ни туда, ни сюда!

Не стоять же здесь всю вечность до Судного дня…

«Я иду, — сказала громко Марсель. — Отойди-ка в сторонку».

Она решительно распахнула дверь.

Аурики не было — ни рядом, ни вдали, нигде.

Там был подземный гараж — широкий проезд под низким серым потолком, освещенный рядами люминесцентных ламп; шеренгами уходили вперед и расходились по сторонам квадратные бетонные колонны; как полагается, в очерченных белыми линиями пронумерованных местах парковки аккуратно стояли автомобили — много! полный гараж! только они… Они все разбитые. Иные — вдребезги. Зияли окаймленные неровными остатками стекол проемы, отблескивали лаком смятые, скорченные последней судорогой кузова, криво упирались в бетон вывороченные колеса, сверкали зеркальные глазницы выбитых фар; кое-где просто лежали груды обезображенного металла, блоки цилиндров, какие-то жалкие в своей ненужности железные потроха.

И люди здесь были…

Озираясь, Марсель прошла немного вперед.

Они стояли каждый у своей машины. Кряжистый малый в фирменной спецовке — голова справа вмята, волосы слиплись от крови, глаз висит, вывалившись на скулу. Рядом с когда-то элегантной машиной спортивного типа — со вкусом одетая молодая женщина, лицо осаднено, из носа и ушей вниз сползли и застыли черные струйки. Лысый старик в очках без стекол — губа разорвана и видно лопнувшую десну. У мотоцикла сидит байкер в закрытом шлеме — ноги изломаны, кости торчат сквозь разрывы брюк.

Их было много — неподвижные, немые, строгие.

«Здесь так и должно быть, — Марсель осторожно шагала вдоль главного проезда; озноб сошел с нее. — Но мое место не здесь…»

Замедлив шаг, она обернулась — конечно, ни двери, ни стены позади уже нет.

Интересно, эти люди могут говорить?..

«Сьер… — подошла она к мужчине, что показался ей целее прочих, — не в крови, голова на месте. — Можно вас спросить?..»

Молчит и не дышит, глаза закрыты.

«Извините», — зачем-то улыбнувшись ему, Марсель двинулась дальше, но застыла — по проезду навстречу ей шел Он.

«Спокойно, — сказала она себе, стараясь глядеть смелей, — только спокойно… не дрожи».

Он, вероятно, вышел из строя машин — метрах в двадцати от нее — и шел не спеша, слегка прихрамывая.

Прилично одет: в черной тройке и белой сорочке, без галстука, ботинки тоже черные, без глянца и шнурков. На руках — кожаные беспалые перчатки автомобилиста. Стрижка короткая. Темные очки. Лицо тонкое, мучнисто-бледное, с синеватыми губами.

Без эскорта крылатых гадин, без клокочущего багрового дыма за спиной, без оскала острых клыков Отверженный Князь выглядел довольно буднично, даже заурядно.

«Я же говорил, что мы встретимся, — не злорадно, как-то устало сказал Он. — Добро пожаловать в Страну Без Возврата».

«Здравствуйте», — вежливо ответила Марсель — как ни крути, эта особа родом из высоких чинов ангельских, и обращаться к Нему следует с уважением. Но как Его величать — разве ваше высочество?..

Марсель было чуточку неловко: тапочки остались у кровати, пижама мокрая, грязная. Но ведь здесь и не таких принимают, стоит хотя бы взглянуть по сторонам.

«Я рад, что ты пришла сама». — Он остановился лицом к лицу с ней.