— Скажите, а вы не были знакомы с Логиновым? — вдруг спросил он.

— Нет, не был. Знаю из прессы, что он провалился в ЮАР.

— А почему, как вы думаете?

— Газеты писали, что из-за того, что ему вздумалось зачем-то фотографировать старую тюрьму, а там это возбраняется.

— И что вы думаете по этому поводу?

— Думаю, что все это чушь. Я думаю, что его арестовали по наводке.

Густаво перевел разговор на другую тему.

О молодом нелегале Логинове сообщалось в прессе: «Впервые советский шпион пойман в ЮАР!» Он был арестован якобы по уже указанной мной причине — фотографирование тюрьмы. Логинов был один, без семьи. Почему он признался, что он нелегал, мне не было ясно. Возможно, к нему применялись какие-то методы воздействия. Центр каким-то образом сумел вызволить его из тюрьмы. Впоследствии он работал преподавателем в одном из вузов Ленинграда.

Вскоре Густаво распрощался и уехал.

После обеда, когда Пепе удалился в свою комнату отдыхать, Мигель поведал мне кое-что о Густаво:

— Это тот самый янки, который руководил всем твоим делом. Это он тогда сидел в соседней комнате в комисарии, когда тебя допрашивали сразу после ареста.

— Ну и как он?

— Нормальный. Щедрый. Подбрасывает нам иногда «зелененьких». Вообще-то их здесь много, цэрэушников. Порой, кажется, что по одному за каждым деревом. В Штатах у него остались жена и дети. С женой он разведен. Живет один.

— Он что здесь, самый главный?

— Нет. Главный у них Карлито. Рыжий такой, злой и вредный. Он тоже был там, в комисарии, вместе с Густаво в ночь ареста. Да и у твоего дома он был вместе с нами, контролируя всю операцию.

…Прошло несколько дней. Сменился наряд. Одни из охранников явился в моей куртке. Он сказал, что у него есть яхта и что в моей курточке ему будет очень удобно с ней управляться. Старшим наряда был Охеда, мой старый знакомый. К ужину снова подошел полковник Гомес. После трапезы он опять затеял со мной дискуссию по вопросу о частной собственности на землю. Он мне пытался доказать преимущества частного владения землей, фермерского ведения хозяйства. Я же доказывал ему преимущества нашего колхозно-совхозного социалистического производства. Разумеется, сегодня мои доводы кажутся мне смешными, но ведь в 1970 году с производством сельхозпродуктов у нас в стране дело обстояло несколько лучше, чем сейчас, и мне было чем крыть. Советская власть давала простому народу гарантированную работу, социальную защищенность, бесплатное образование и здравоохранение, практически бесплатное жилье.

Дискуссия была довольно острой и в то же время забавной. Присутствовавшие при этом охранники с интересом слушали мою лекцию о социалистическом образе жизни и способе ведения сельского хозяйства в условиях социализма. Но мой главный оппонент в споре о преимуществах двух систем, полковник Гомес, оказался на высоте, умело защищая свой строй. Каждый из оппонентов остался при своем мнении.

Через несколько дней снова пришел Густаво. Переговорив о чем-то с Пепе, он сел за стол рядом со мной и спросил:

— Скажите, у вашей жены и вправду была норковая шуба?

— Да, была. А что, шубы этой уже нет?

— Об этом поговорим позже. Какая аппаратура у вас имелась, кроме радиоприемника «Браун» и магнитофона «Sony»?

— Ну, были еще приемник «Грюндиг», кассетный магнитофон «Филипс», восьмимиллиметровая кинокамера, фотоаппараты «Олимпус-Пен» и «Кэнон», пишущая машинка. А что, чего-нибудь не хватает?

— К сожалению. Надо будет разобраться кое в чем.

— Ну, вы бы еще целую роту туда пригнали, тогда вообще от дома ничего бы не осталось.

— Вот вы все шутите, и порой шутите опасно. Будьте осторожны с аргентинцами. Пока мы контролируем ситуацию, по ведь все может в любой момент выйти из-под нашего контроля. Не провоцируйте их.

— Чему быть, того не миновать. С чего вы взяли, что я — провокатор? Все мы во власти Божьей.

— Во власти Божьей… Разумеется. Будьте же серьезны! Под вопросом ваша судьба. И вашей семьи тоже.

— А если серьезно, то я в любой момент возьму да и прекращу всякое сотрудничество с вами, пока не получу возможность повидаться с моей семьей.

— Прошу вас не делать этого. С вашей семьей все в порядке. Я только что оттуда. И я вам обещаю, что вы их скоро увидите. Но, ради Бога, не вредите себе, да и. им тоже. Аргентинцы теряют терпение, им нужны немедленные и эффективные результаты. Вы уверены, что вы нам все рассказали что касается ваших связей?

— Какие могут быть сомнения?

— Сомнения, видите ли, имеются. Но дело не в этом.

— В чем же?

— Вот вы указали нам почтовый ящик «Грета» [41] в Восточном Берлине.

— Ну, и что с ним?

— Но ведь это адрес одного из десятков офисов, размещающихся в центральной части Восточного Берлина.

— И что же вас смущает? Что тут особенного?

— А в каких случаях вы должны использовать этот адрес?

— Когда есть необходимость послать внеочередное сообщение.

— Вы не возражаете, если мы туда напишем? Вернее, вы напишете, — предложил он, испытующе глядя в глаза.

— Никаких проблем. Можем и написать. Если вам это нужно. А только зачем?