Колкер Юрий
Шрифт:
Советует: добро и разум сей,
И усмехается: пожнешь погромы.
Ну, и долой! Семь бед — один отъезд!.. —
...Год орвелловский выдался, унылый.
Он похоронен в Парголове. Крест
Над неказистой высится могилой.
8 марта 1984, У. Д.
* * *
Мои американские друзья,
Боюсь, не знают твердо, жив ли я.
Развеществилась наша переписка.
Нарушены воздушные пути.
Гольфстрима вброд письму не перейти.
Прощай, Нью-Йорк! Не сетуй, Сан-Франциско!
В небесную Америку влюблен,
В идею, может статься, в теорему,
Кому пишу, удерживая стон?
Не вам, счастливцы. Прямо дяде Сэму.
Америка! Отверженных мечта,
Надежда пучеглазая свободы,
Читающая будущность с листа,
Обнявшая наречья и народы...
Америка, я — пасынок земли,
Всё у меня украли, что могли,
Божась серпом и молотом воздетым.
Я — висельник, но вынут из петли
Простым кивком, одним твоим приветом.
Мне не видать тебя, не убежать.
Сожрет свинья, развеществит стихия.
Моё дитя швырнут к ногам Батыя.
Мой самый прах захочет удержать
Себя и всех предавшая Россия.
1976-78
ПЕРЕД КОНЦОМ
1
Россия... Да точно ли было?!
Густеет отчества дым.
Шагает убойная сила
По стогнам и весям твоим.
Последнюю стать напрягает
Саркомой разъятая плоть.
Все темные силы шагают
Тобою... Не с ними ль Господь?
2
Не золото, другой металл —
Пошлей и гаже всех комедий.
Строчи, Мефисто: я устал
От звона православной меди.
Устал — и русским быть стыжусь.
Возьми глаза ее пустые.
Под чем угодно подпишусь,
А только это — не Россия.
5 апреля 1984
ЖИЗНЬ В ОТКАЗЕ
С. Б.
О, велика Россия, велика!
От Белого до Черного, от Бреста
До желтых вод. Печаль отказника’
Найдет, найдет в ее просторах место.
Невесел твой насильственный пикник,
Стотысячник, рефьюзник, отказни’к.
Ты — штилю обреченный экипаж,
Ты — караван в пути, и путь твой долог.
Еще пообкусает карандаш
Твой конвоир, пытливый социолог.
Неимоверный пишется дневник.
Страшны твои анналы, отказник.
Один повесился. Другой с ума
Сошел от униженья. Третий болен.
Тот — побирается. Тот — скорбь сама —
Живет с семьей в разлуке. Тот — уволен.
Но русопят, державный фаворит,
Возвышенно над суетой парит.
О, велика Россия! Где поэт,
Кем правнукам гордиться? Где писатель,
В ком совесть шевельнулась? Вся — паштет
Печеночный, вся — сытый обыватель,
Вся — мелочность убогая: тщета
Лжи и самодовольства. Вся — не та.
Ни честный пахарь, занятый трудом,
Ни физик, вдумчивый и плодовитый,
России чести не спасут: стыдом
Вся изойдет. Ты — нерв ее открытый,
Ты в кровь и в пот, ты в мозг ее проник
Саркомой гибельною, отказник.
Ни диссиденты, стойки и верны,
Ни выкресты, радетели благие,
Пятна не смоют. Не сотрут вины
Неблагодарности. На всей России —
Клеймо. Укор и лучшему из них —
Ее позор вселенский, отказник.
Да было ль ледниковое плато
Отечеством? С ним — ни слезы, ни связи.
И — пусть о нем поднимает голос, кто
Не пробовал, что значит жизнь в отказе!
Пусть почвенник посмотрит (вместо книг)
В глаза твоему сыну, отказник.
18 апреля 1984
РАЗРЫВ-ТРАВА
Конец июня, зной и лень,