Шрифт:
Кифа — это Симон Петр, ближайший ученик Иисуса [41] . Иаков, по словам Павла, — брат Господа. Какой бесценный источник информации об историческом Иисусе! И какая жалость, что я с ними не знаком…
Петр — не просто один из Двенадцати [42] : он входил в еще более узкий круг учеников, состоявший, помимо него, из Иакова и Иоанна. В Евангелиях эти трое проводят с Иисусом больше времени, чем остальные ученики, и ближе всего к Иисусу — Петр. Почти во всех источниках Петр предстает как самый доверенный из учеников на протяжении всей проповеди Иисуса после крещения.
41
Одно время я не исключал, что Кифа и Петр могут быть двумя разными людьми, но сейчас пришел к выводу, что это вычурная гипотеза (как и полагают большинство ее критиков). Самый убедительный довод в пользу их идентичности — не Ин 1:42, а тот факт, что в античности ни слово «Кифа», ни слово «Петр» не было личным именем. «Петр» — «камень» по-гречески, а «Кифа» — по-арамейски. Иисус дал человеку по имени Симон прозвище Камень. Крайне маловероятно, что два разных человека получили в одно и то же время одно и то же прозвище.
42
Согласно всем евангельским преданиям, у Иисуса было двенадцать близких учеников. В последних главах книги я объясню, почему эта информация, скорее всего, достоверна.
Приблизительно в 36 году Павел отправился в Иерусалим пообщаться с Петром (Гал 1:18–20), где провел пятнадцать дней. Не надо думать, что единственной или даже основной его целью было побольше разузнать об Иисусе. Запросто может быть, что Павлом двигало желание обговорить с Петром, — руководителем (или одним из руководителей) иерусалимских христиан, — свою миссионерскую деятельность среди язычников (сам Петр проповедовал евреям). Согласно Гал 2:1-10, именно по этой причине Павел снова побывал в Иерусалиме четырнадцатью годами позже. Однако невозможно представить, чтобы Павел провел две недели с близким спутником Иисуса и не узнал об Иисусе хоть что-нибудь (например, что Иисус существовал).
Еще существеннее очевидный факт, что, по словам Павла, он общался с Иаковом, братом Иисуса. Правда, Павел называет его «братом Господа», а не «братом Иисуса». Однако это ничего не меняет: обычно Павел называет Иисуса Господом, а имя Иисус (без добавления слова «Христос» и других титулов) использует редко [43] . Можно ли представить более ясное свидетельство наличия очевидцев? Знакомство Павла с ближайшим учеником Иисуса и с братом Иисуса — серьезная проблема для мифологической теории.
43
К примеру, в самых пространных посланиях Павла (Рим и 1 Кор) случаи использования имени Иисус без титулов единичны. Однако он часто говорит о «Господе».
Стоит сказать несколько слов о братьях Иисуса. Мы уже отмечали сообщение Павла о том, что «братья Господни» участвовали в христианской миссионерской деятельности (1 Кор 9:5) и что слово «брат» не может иметь в данном контексте сугубо духовный смысл (напр., «все мы друг другу братья», или «все мы братья во Христе»). Действительно, Павел часто использует слово «брат» в метафорическом смысле, когда обращается к членам христианских общин. Однако, говоря о «братьях Господних» в 1 Кор 9:5, он не включает в их число ни себя, ни Кифу. Это было бы лишено смысла, если бы под «братьями Господними» имелись в виду все «верующие в Иисуса»: Павла и Кифу нельзя исключать из числа верующих! Значит, здесь слово «братья» использовано в более узком значении. Они действительно братья Господу (Иисусу). Вместе с Кифой и Павлом они вели миссионерскую деятельность.
Аналогичным образом обстоит дело с Гал 1:18–19. Когда Павел говорит, что, помимо Кифы, видел из апостолов лишь «Иакова, брата Господня», он не может использовать выражение «брат Господень» в значении «верующий»: верующими были и Петр, и другие апостолы. Значит, смысл — иной, буквальный. Иаков действительно был братом Иисуса.
В качестве отступления заметим, что Римско-католическая церковь столетиями отрицала наличие у Иисуса родных братьев. Согласно ее учению, люди, которые в Новом Завете называются «братьями» Иисуса, не были связаны с ним узами столь тесного родства, ибо не родились от Девы Марии. Однако этот тезис основан не на исторических фактах и не на внимательном анализе новозаветных текстов, а на доктринальных соображениях. Согласно традиционной католической догматике, Мария была Приснодевой, то есть сохраняла девство и после рождения Иисуса на протяжении всей жизни.
Данная концепция во многом обусловлена тем, что в сексуальных отношениях видели нечто порочное. Между тем Дева Мария, согласно католическому учению, не обладала грешной природой. В принципе идея логичная: если бы она ей обладала, она передала бы ее Иисусу. Отсюда возник догмат о Непорочном зачатии Девы Марии: с самого момента своего зачатия она была сохранена от первородного греха. А поскольку она не имела грешной природы, она не могла делать ничего порочного (включая секс). По окончании своей жизни она не умерла, а была взята на небеса («Вознесение Девы Марии»).
Протестанты же давно утверждали, что все эти учения о Деве Марии не имеют основания в Библии. И как историк, я должен сказать, что они, видимо, правы. В древнейших преданиях об Иисусе и его семье не заметно ни следа подобных богословских концепций и выкладок. Но если католики верят, что Мария была Приснодевой и никогда не занималась сексом, кем же они считают «братьев» Иисуса?
На сей счет католическая традиция давала два разных ответа, один из которых стал стандартным.
• Более ранняя концепция: «братья» Иисуса — сыновья Иосифа от первого брака. Она восходит к поздним апокрифическим сказаниям о Рождестве, которые утверждают, что во время помолвки с Марией Иосиф был глубоким стариком (какой уж тут секс!). Эта концепция сохраняла свой авторитет веками: не случайно в средневековой живописи Иосиф изображался пожилым (а Мария — в самом цвете юности). Заметим, однако, что даже если она верна, — в пользу чего нет ни одного надежного свидетельства, — Иаков все равно был близким родственником Иисуса.
• Более поздняя концепция: «братья» Иисуса — двоюродные братья. Во многом она обрела авторитет благодаря трудам Иеронима, христианского писателя IV века. Иероним был аскетом и отказался от радостей секса, а аскетизм считал высшей формой христианской жизни. Однако ему не приходило в голову считать себя более выдающимся аскетом, чем близкие родственники Иисуса. Он полагал более естественным, что у Иисуса не только мать, но и отец (отцовство шло через узы адаптации) был аскетом. Даже Иосиф никогда не занимался сексом. А раз он не занимался сексом, у него не могло быть детей от первого брака! Значит, «братья» Иисуса — вовсе не его сыновья. Иероним решил считать этих «братьев» двоюродными братьями.