Наконец дверь была рядом. Одновременно схватившись за дверные ручки и потянув на себя обе створки сразу, Мила с Гариком открыли двери. В этот самый момент ветер догнал их и, словно выставляя из дома, бесцеремонно толкнул в спины. Мила споткнулась о порог и чуть не упала, но Гарик успел ее подхватить. Не оглядываясь, они стремительно побежали вниз по лестнице. В тот миг, когда они оба спрыгнули с последней ступеньки, над их головами раздалось зловещее шипение.

Мила подняла глаза; ее сердце тотчас забилось так громко, словно звук исходил не из груди, а рождался прямо у нее в голове. Она не знала, как должны выглядеть найды, но, увидев этих существ, сразу же поняла, что это они.

Их головки были крошечными, как у грудных детей. И, наверное, они и выглядели бы как самые обычные младенцы, если бы не полыхающие алым огнем яблоки глаз, острые, как иглы, зубы, и лица, искаженные яростным голодом. Миниатюрные головы найд росли из покрытых струпьями тел, но сами тела сливались с призрачным, туманным шлейфом и словно тонули в нем. Вот почему эти существа могли передвигаться по воздуху: они были наполовину из плоти, наполовину из призрачного эфира.

С исступленным высоким криком, от которого в ушах Милы вспыхнула непереносимая боль, найды всей стаей бросились на них.

От ужаса Мила ничего не соображала. Она непроизвольно закрыла уши руками — ей казалось, что ее барабанные перепонки вот-вот лопнут. От боли и страха она была близка к тому, чтобы потерять сознание, но, несмотря на это, сквозь пелену, застлавшую глаза, заметила, как, метя прямо в лицо Гарика, на него несется одна из найд. Занятый попытками достать что-то из внутреннего кармана своего плаща, он не видел ее!

Почти не понимая, что она делает, ведомая страхом за Гарика, пересилившим все остальные ее чувства, даже боль, Мила бросилась к нему. Она смутно видела, как в руках у него что-то мелькнуло белой вспышкой, а всего лишь в нескольких сантиметрах от его лица сверкнули два ярко-красных огонька. Действуя почти машинально, Мила схватила лежащий на спине Гарика капюшон и молниеносным движением набросила его ему на голову. Ткань послушно скользнула по лицу Гарика, в последний момент скрыв его от найды.

Мила облегченно выдохнула, но в тот же миг дыхание застряло у нее в горле, когда она увидела, что горящие алым огнем глаза найды посмотрели в ее сторону. Из раскрытого рта с острыми зубами-иглами раздалось шипение. Найда бросилась на Милу, и почти сразу же Мила поняла, что пропала: со всех сторон на нее летели красные огоньки — глаза целой стаи голодных найд.

И в тот момент, когда Мила уже почти лишилась сознания от страха, случилось две вещи. Сначала рядом с ней раздался звон, словно разбилось что-то стеклянное, и тотчас все вокруг утонуло в белой вспышке, а потом чьи-то руки накинули ей на голову капюшон и крепко обняли.

Мир словно взорвался испуганным жалобным криком, и одновременно знакомый голос над ухом Милы зашептал:

— Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь…

А потом все затихло.

Какое-то время Мила стояла, боясь пошевелиться. Она уже понимала, что Гарик крепко прижал ее к себе, закрывая от опасности.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, — охрипшим от испуга голосом ответила Мила.

Гарик отпустил ее и посмотрел по сторонам.

— Кажется, они исчезли.

Мила вслед за Гариком покрутила головой — найд нигде не было видно.

— Кажется.

— Пойдем, — сказал Гарик. — До конца улицы осталось всего несколько домов. Час еще не истек, у нас есть время.

— Угу, — согласно промычала Мила и последовала за ним, на ходу оборачиваясь на высокое здание с большими буквами над карнизом террасы, складывающимися в название: «Гнезда Ховалы». У нее промелькнула мысль, что, если бы им вздумалось сейчас вернуться туда, то, возможно, на этот раз они действительно попали бы в гостиницу.

— Ты разбил тот пузырек, который купил в «Привратнике»? — спросила Мила, когда они отошли подальше.

— Да, — кивнул Гарик. — Можно было просто открыть, конечно, но так было быстрее. Я, честно говоря, не представлял, как еще его можно использовать, кроме как выпустить это белое вещество наружу. В любом случае, оно подействовало, как нужно, и помогло нам избавиться от найд.

Мила огорченно охнула, догадавшись, что к чему.

— Я тупица, — безапелляционно заявила она. — Я забыла, что найды слепы, помнила только, что они видят пустоту, вот и не подумала, что «Слепые — прозреют» — это о них.

Гарик улыбнулся.

— Пока ты так самозабвенно себя ругаешь, можно я скажу спасибо одной глупой девушке, которая только что спасла мою физиономию от съедения?

Миле понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит, но стоило только включить воображение… Ее передернуло, когда она представила себе, что осталось бы от их лиц, если бы найды все-таки добрались до них.

Мила благодарно посмотрела на Гарика.

— И тебе спасибо. За то, что мое лицо сегодня не стало обедом.