— Кат… — руки Динара мягко обняли за плечи.

Итак, перед нами располагался дворец. У входа стояли офицеры стражи и удивленно таращились, иного слова я сейчас и не подберу, на нас… А позади собственно нас же неторопливо двигались повозки и пешеходы, а еще шумел торговый тракт, который по внушительной дуге огибал замок и вел к Праеру, а еще…

— Повернись и посмотри на меня, пожалуйста, — тихо попросил рыжий.

Проклиная свое послушание, повернулась, вскинула голову и взглянула в его серые глаза. И я догадывалась, о чем будет разговор.

— Откуда такой срок? — хрипло спросил Динар.

Я промолчала, вот оно, пагубное влияние орков.

— Кат, — одна его рука скользнула на мою талию, вторая ласково прикоснулась к щеке, — Катриона, утырка ты безголовая, пообещай мне только одно, Кат! — неожиданно громко прорычал рыжий.

— Что? — вопрос получился едва слышным.

— Пообещай, что ты, в очередном приступе несвойственного тебе идиотизма, не бросишься на мою защиту! — прорычал Динар и практически сразу взмолился: — Кат, я прошу тебя… Кат, не поступай, как тогда с гоблинами! Катриона, ты меня слышишь? Не бросай ему вызовов из-за меня, Катенок!

А я смотрела на него, на это такое родное и несносное лицо самого наглого рыжего во всем Рассветном мире и неожиданно для самой себя прошептала:

— Динар… я люблю тебя…

Мне казалось, что после этих слов грянет гром… дрогнет земля или случится еще что-то столь же эпическое. А ничего не произошло. Я просто стояла, чувствуя, как все быстрее бьется сердце, а от рыжего в ответ — насмешливо изогнутая бровь и ироничная ухмылка. И все!

— Динар… — я нахмурилась.

— Что? — с этакой ленцой вопросили меня.

— Ты… ты… ты сволочь!

— От любви до ненависти… — Он продолжал откровенно потешаться надо мной.

— Урод далларийский, — прошипела я, оскорбленная в лучших чувствах. — Гад!

Динар расхохотался, наклонился к моим губам и прошептал:

— Ты забыла добавить «любимый». А быть твоим любимым гадом — это предел моих мечтаний, Катенок.

И нежный, умопомрачительно нежный поцелуй, от которого мир так стремительно закружился вокруг нас, что я была вынуждена вцепиться в плечи Динара, чтобы не упасть. Нет, мир, конечно, не вальсировал, он остался прежним и в то же время изменился совершенно. А Динар сжал меня в объятиях и прошептал:

— Я знал, Кат. Я это знал… о том, что ты любишь. Знал еще тогда, когда ты бросилась в самую гущу сражения с гоблинами. И тогда на лестнице, в горных лабиринтах Верейска, когда ты испугалась, что я могу погибнуть. Знал… но к Аршхану ревновал до безумия. — Усмехнулся и вдруг ехидно добавил: — Я-то знал, но, говоря откровенно, надеялся, что до тебя раньше дойдет!

Мстительно треснула его каблуком по ноге. Простонал, причем явно притворяется, сполз на колени, обнял, прижался головой к моей груди и снова простонал:

— Жестокая…

— И это ты тоже знал, — меланхолично ответила я.

Рассмеялся, а затем резко вскинул голову и, глядя в мои глаза совершенно серьезно, потребовал:

— Дай слово, что ты не будешь рисковать собой!

Одним словом — рыжий! Я, Катриона Ринавиэль Уитримана, принцесса Оитлонская, призналась в нежных чувствах этому… рыжему, а он?

— Динар, — не отказав себе в удовольствии, запустила пальцы в его волосы, — вот скажи мне, на любовные признания разве полагается реагировать какими-либо вздорными требованиями?

— Видишь ли, Кат, — он так и с колен поднялся, опять повторил свой маневр с удержанием моего подбородка и продолжил: — Менее всего я расположен слушать твои предсмертные признания. А ты, Кат, иногда умудряешься быть на редкость безголовой дурой!

— Слушай, рыжий!..

Я попыталась вырваться, но он не позволил. На какое-то мгновение лицо Динара исказила такая ярость, что я и вырываться перестала, испуганная подобным.

— Слушай меня внимательно, Катриона, — прорычал этот недоорк, — кесарь — твой муж. К сожалению, на данный момент я не могу этого изменить… И я бы тебя спрятал, но ты никогда не простишь мне уничтожения Оитлона… а кесарь пойдет на подобное, и теперь я это понимаю. А значит, ты будешь делать все, что прикажет супруг!

— Динар…

— Заткнись! — глухой гортанный рык. — Занимайся Прайдой, воскрешай былое величие Праера, но не смей перечить кесарю! Ни в чем. Даже если придется лечь с ним в постель, ты сделаешь это, Кат!

— Ди… — испуганно прошептала я.

— Ты сделаешь это и останешься живой! — зло прервал меня айсир Динар Эвейтис Грахсовен.

Нервно сглотнув, я промолчала. Разделить ложе с кесарем… теперь, когда я осознала свои чувства к Динару? Когда я четко знаю, что он тот единственный, с кем мне хотелось бы делить и ложе, и всю свою жизнь? Я не желаю принадлежать кесарю!