А он может и не узнать. Может ничего не узнать. Только бы и в следующий раз дотерпеть до минуты, когда теряешь сознание...

Давайте рассуждать, — сказал генерал. — Допустим, капитан Алферов разгадал трюк, проделанный абвером, а может быть, гестапо, с группой Лаубе. Допустим, что информация о новом типе самолета действительно была подсунута нашим товарищам, чтобы получить против них неопровержимые улики. Следовательно, как только телеграмма прошла в эфир, Генрих Лаубе и Винкель были арестованы. Так?

— Очевидно, так, — сказал Васильев, вертя в пальцах спичечную коробку.

— Мы не знаем судьбу остальных членов группы, -обводя взглядом собравшихся в кабинете, продолжал генерал. — Но имеются сведения о больших арестах, проведенных в Берлине как раз в период молчания рации Лаубе. Стало быть, не исключено, что под удар попали многие - Какой вывод?

Он смотрел на Алферова.

— Вывод прежде всего тот, что группа Штраух, если она уцелела, приобретает еще большее значение, чем ире жде, — сказал Алферов.

— Да. В том случае, если она уцелела, — хмуро сказал Больц.

Генерал повернулся к нему:

— Продолжайте, товарищ Больц.

— Все предельно ясно, — сказал Больц. — Гестапо могло получить и ее адрес. А ведь Инга не одна-

— Товарищ Больц опасается за графа фон Топпенау, — пояснил Алферов. — В случае ареста-Я слишком хорошо знаю фон Топпенау, чтобы питать иллюзии, — сказал Больц. — Арест его потрясет.

Генерал подошел и сел рядом.

— Давайте смотреть в лицо фактам, — мягко сказал генерал. — Я понимаю, как вам сейчас трудно, товарищ Больц. Но если в гестапо прочитали нашу телеграмму в Брюссель или добились показаний у Гизеке, самым тяжелым будет положение Штраух.

Больц смотрел, как закуривает Алферов.

— Телеграмма не доказательство, — сказал Больц, помедлив. — У Инги есть обусловленная еще в Варшаве версия — попытка шантажа с моей стороны... Человек, которому послана телеграмма, сейчас вне опасности?

— Сейчас — да.

— Это уже легче. Если иметь в виду телеграмму. Но остается Гизеке...

Генерал понял то, чего недоговорил Больц.

— Другого выхода тогда не существовало, — просто сказал генерал. — Зато Гизеке дошел, и мы получили Данные о наступлении под Воронежем и план захвата Сталинграда. Вы понимаете, что это значило и значит, то варищ Больц?

— Да, я понимаю, — сказал Больц. — Но если Гизеке признался, если гестапо проследило встречи Инги и вышли на Топпенау, то дело плохо. Какой версии должен придерживаться фон Топпенау в случае ареста? Вы обговаривали с ним подобную возможность?
– спросил.-, генерал.-Все должен в отрицать сказал Больц в случае может сказать, что иногда разбалтывал служебные секреты.

— Гестапо установит, что вы были знакомы с фон Топпенау, — покачал головой генерал. — Сопоставит факт с фактом пребывания Штраух в Варшаве и ее работой в Министерстве иностранных дел *

— Если граф не признается, что знал Штраух Варшаве, если скажет, что познакомился с ней только в Берлине, уличить его будет невозможно. Штраух устроилась в министерстве, как известно, по рекомендации Гауфа. Во всяком случае, такова официальная версия ее появления в реферате фон Топпенау. Ведь я мог их и не познакомить, — возразил Больц. — Главное, чтобы фон Топпенау не поддался панике, не поверил возможным провокациям... Но вот тут-то и нет никаких гарантий.

Разрешите, товарищ генерал? — спросил Васильев, пристукнув спичечным коробком по столу. Прочитал в глазах генерала одобрение и продолжил: — Опасения товарища Больца резонны. Но только в случае провала «Альфы». А таких данных у нас нет. Перерыв в связи? Это не доказательство. Перерыв был и прежде. Из-за мобилизации Гизеке. А теперь перерыв может быть по техническим причинам. Разве это исключается? Нет! Значит, группа «Альфы» могла и уцелеть! Просто у нее нет возможности связаться с Центром.

Генерал перевел взгляд на Алферова.

— Если арест Генриха Лаубе не связан с прочтением брюссельской телеграммы, — сказал Алферов, группе «Альфы» опасность угрожать не может. Группа детально могла уцелеть.

— Следует убедиться, в каком положении сейчас группа, — сказал Васильев.

Больц сделал протестующее движение:

— Еще раз пойти на страшный риск?! А если это не предположение, а реальность? Тогда на квартире связного будет ждать засада. Гестапо получит подтверждение своим догадкам и живого свидетеля!

Алферов барабанил пальцами по отполированной столешнице. Васильев старательно гасил окурок. Генерал поднялся, отошел к окну.

Там, за окном, моросил мелкий дождь, раскачивались, поднимаясь над высокой желтоватой оградой, верхушки лип Гоголевского бульвара.

— И все же узнать положение группы «Альфы» необходимо, — глядя на эти оголенные раскачивающиеся верхушки, сказал генерал. — С одним условием, конечно. Если наша попытка не усугубит положение товарищей, которые могли оказаться под подозрением. — Он повернулся к остальным. — Только при этом условии!