Уже в начале 1920-х годов Кирилл и особенно Виктория осознали, что монархическое движение обречено на гибель, если оно будет опираться лишь на старых эмигрантов. Монархистам нужны были свежие силы. А за примером ходить не приходилось — в Германии маршировали штурмовики в коричневых рубахах, в Италии — чернорубашечники, в Финляндии — щюцкоровцы, во Франции фашисты маршировали в синих рубашках. И в русской эмиграции возникает их аналог — «Союз младороссов».

Инициатива создания союза принадлежит «государыне» Виктории Фёдоровне. Руководителем младороссов стал 28-летний Александр Казем-Бек, служивший ротмистром в белой армии.

Младороссы выдвинули оригинальный лозунг: «Царь и Советы». Младороссы рассматривали Советы как законосовещательные органы, избираемые пропорционально национальностям и четырём группам населения (духовенство, земледельцы, рабочие, горожане). Система районных, губернских и прочих Советов, Имперский съезд Советов и избираемый им Имперский Совет, полагали они, осуществят народное самоуправление и доведут голос народа до царского престола.

Движение младороссов достигло своего апогея в 1934-1935 годах. Его руководители заявили, что число членов союза достигло 6 тысяч. Члены союза носили синие рубашки. На съездах при появлении вождя Казем-Бека они вскакивали с места с криком: «Ура Главе!» (аналог «Хайль Гитлер»). В 1936 году в союзе были введены офицерские звания «младший младоросс», «старший младоросс», «член Главного Совета» и т.д.

Глава союза Казем-Бек регулярно приезжал с докладами к императору Кириллу, однако тот не вмешивался в детали партийной жизни и не показывался на съездах. Младороссы регулярно с 1930 года устраивали палаточные лагеря вблизи Сен-Бриака — резиденции императора.

В 1935 году в партию младороссов вступил великий князь Дмитрий Павлович. Он вошёл в руководство партии, тем не мене на съездах тоже кричал «Ура Главе!»

Любопытно, что в мае 1934 года Бенито Муссолини официально принял Казем-Бека, несмотря на протесты советского посла В.П. Потёмкина.

В 1933 году историк церкви А.В. Карташев так оценивал младороссов: «Дикарьки! Это мускулы. Материал. Они могут хватиться и за какое-нибудь хорошее дело — совсем не за то, которое они себе воображают. Казем-Бек — он не без таланта. Вообще же это всё дрожжи будущего гитлеризма. Гитлеризм же теперь мода».

Вступил в партию младороссов и сын Матильды Кшесинской Вова, родившийся сразу от двух великих князей — Сергей Михайловича и Андрея Владимировича. А дело было так. 18 июня 1902 года в своём дворце в Стрельне Матильда родила мальчика. Роды принимали ассистент профессора Отта доктор Драницын и личный врач великого князя Михаила Николаевича Зандер. «Меня едва спасли, — вспоминает Матильда, — роды были очень трудные, и врачи волновались, кто из нас выживет: я или ребёнок. Но спасли обоих: ребёнка и меня...

Передо мной стояла нелёгкая задача: какое имя выбрать сыну? Сначала я хотела назвать его Николаем, но по многим причинам не могла этого сделать и даже не имела права так поступать. Наконец, я решила назвать его Владимиром, в честь отца Андрея, который всегда ко мне хорошо относился. Я не сомневалась, что он ничего не будет иметь против. И действительно, он согласился» [67] .

Крестины состоялись в Стрельне 23 июня по православному обряду. При этом новорождённый получил имя — Владимир, отчество — Сергеевич. Крестной матерью была Юлия Кшесинская, а крестным отцом — полковник Сергей Марков, служивший в лейб-гвардии уланском полку Её Величества.

Кшесинская утверждала, что сразу после родов у неё был «тяжёлый» разговор с Сергеем Михайловичем и что тот «прекрасно знал, что не является отцом ребёнка». Но, пардон, зачем тогда ломать комедию с отчеством «Сергеевич»? Почему не дать отчество «Андреевич», благо, в России жили сотни тысяч Андреев?

В свою очередь современники, включая великого князя Александра Михайловича, утверждают, что Сергей до последнего вздоха не сомневался в своём отцовстве. Во всяком случае, Матильда продолжала жить под одной крышей с Сергеем до самого своего отъезда из Петрограда летом 1917 года.

С началом Второй мировой войны французский министр внутренних дел предложил Казем-Беку распустить партию. Тогда «глава» перевёл младороссов на нелегальное положение. В феврале 1940 года начались аресты младороссов. 3 июня 1940 года Казем-Бек и множество других «партайгеноссе» были арестованы французской полицией и отправлены в концлагерь Верне д’Арьеж, где уже находились ранее арестованные младороссы. Был ли арестован Вова, неясно. С одной стороны, в партии он состоял в Главном Совете, но его всерьёз никто не воспринимал, так что в партийных материалах о нём просто не говорится. С другой стороны, Матильда в «Воспоминаниях» вообще не упоминает о связях с младороссами и ничего не говорит, где был Вова с августа 1939 года по июнь 1941 года.

Казем-Бек, князь А.М. Путятин и несколько других вождей младороссов были освобождены из концлагеря 7 августа 1940 года, то есть после разгрома Франции. Какое-то время Казем-Бек пожил с семьёй на юге Франции, то есть в неоккупированной её части, а затем через Испанию отправился в США. Там он меняет политическую ориентацию и выступает в поддержку СССР, а затем начинает печататься в американском журнале «Единая церковь» — органе Московской патриархии. С 1944 года Казем-Бек преподаёт русский язык и литературу в Йельском университете.