Шрифт:
Кейт ему не ответила, но обратилась к дочери:
– Ступай наверх, дорогая.
Энни, не отрывая заплаканных глаз от доктора, стояла как вкопанная, словно не слышала слов матери.
– Энни! – несколько резковато повторила Кейт.
Девочка, не глядя, нащупала щеколду ведущей на лестницу двери. Развернувшись, она бросилась прочь из кухни. Послышался топот ее ножек по деревянным ступеням лестницы.
– Что происходит? – повторно задал вопрос Родни Принс.
– Она совсем отбилась от рук, – ответила Кейт. – Боюсь, мы ее вконец разбаловали.
Родни рассмеялся.
– Вы то и дело повторяете, что ее слишком сильно балуют. Как по мне, так это полный вздор. Энни можно разбаловать не в большей степени…
Родни хотел сказать «чем вас», но вовремя одумался. Пусть уж лучше выражение его глаз говорит само за себя.
– Энни надо приучать к дисциплине, – поспешно заговорила Кейт.
Она крепко стиснула руки. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения.
– Девочка не может привыкнуть к тому, что у нее будет… новый отец.
Из уст доктора Принса непроизвольно вылетел выкрик «отец?», заглушив возглас изумления Сары.
– Да. Энни не нравится то, что я выхожу замуж.
Ну вот, сделано! Всего несколько слов, и назад дороги нет.
Сара молча опустилась в кресло Тима. Родни смотрел поверх стола на Кейт.
Почему ее лицо все время стоит у него перед глазами, независимо от того, какое расстояние их разделяет? Оно излучает прямо-таки чарующее тепло, согревая ему сердце. Сегодня, должно быть, из-за тени меланхолии на лице, Кейт показалась Родни Принсу красивой, как никогда. В последний раз он видел ее неделю назад. В дом Толмаше, после того как его медицинская помощь стала не нужна старику Рексу, Родни старался заходить уже не так часто, но вот совместные чаепития пару раз в неделю вошли у него в привычку. Там он виделся с Кейт. Величественно восседая рядом с мисс Толмаше, Кейт принимала участие в общей беседе. Там она вела себя вполне естественно, часто смеялась, и Родни имел возможность узнать любовь своего сердца с другой стороны. У Толмаше Кейт никогда не одевалась как горничная. Обычно она ходила в сером платье с белым воротником, отдаленно похожем на одежду члена квакерской секты. Родни видел, что Кейт нравится ее положение и то, что это видят посторонние. Бернард явно гордился успехами своей ученицы, а та всем своим видом выражала признательность учителю. Иногда старик поворачивал течение беседы таким образом, чтобы Кейт смогла продемонстрировать гостю свое остроумие и эрудицию.
«О чем это она говорит?»
«Он меня не слушает, – подумала Кейт. – Он должен меня услышать!»
– Доктор! Мне кажется, что будет лучше, если вы впредь не будете дарить Энни подарки.
Кейт сглотнула и заставила себя не отвести взгляда от глаз Родни Принса.
– С вашей стороны было очень любезно так баловать мою дочь… Я очень вам признательна, но сейчас… Патрик думает… Мы не можем позволить себе покупать Энни такие дорогие вещи.
Кейт показала пальцем на картонную коробку.
– Патрик говорит…
– Да, Патрик говорит… Продолжайте, – ледяным тоном осведомился доктор Принс.
В его голове царила полная сумятица.
«Почему она так себя ведет? Что стряслось? Кто этот Патрик?»
Сара переводила взгляд с дочери на врача и обратно.
«О чем это? Что за чушь несет Кейт? Почему они стоят, глядя друг на друга так пристально? Не может же она всерьез говорить о Патрике Делаханти!» Еще на прошлой неделе Кейт смеялась над его предложением, не скрывая от матери своего несколько пренебрежительного отношения к этому человеку. Почти каждый день он приходил к Ханнигенам, спрашивал, как дела у Кейт и когда она собирается приехать домой. Саре часто приходилось врать Патрику, что дочь уже уехала в Вестоу, в то время как та сидела в своей комнате наверху. Он ухаживал за ее дочерью уже больше года, но Кейт даже не смотрела в его сторону. Кейт и Патрик Делаханти… Он, конечно, хороший парень, но не пара ее Кейт.
– Вы сказали, что выходите замуж, – пробормотал Родни. – А потом еще что-то о том, что думает какой-то Патрик.
Его слова падали тяжело, словно сосульки. Темные глаза сверлили ее. Нервный тик пробежал по лицу Кейт.
Она этого не выдержит! Не выдержит! Не выдержит! Почему он?… Это просто нестерпимо!
Родни Принс выглядел человеком, обиженным в своих лучших чувствах. Кейт понурила голову.
За месяцы, которые последовали за этой тягостной сценой, Кейт часто задавалась вопросом, что бы она сказала, что бы сделала, не распахнись неожиданно дверь заднего хода. В проеме возникли фигуры отца О’Молли и ее двоюродной сестры из Джероу. Разразившись громким, несколько глуповатым смехом, кузина резким голосом поздравила всех присутствующих с Рождеством. Ее появление могло бы разрядить напряженную обстановку, если бы отец О’Молли относился к разряду доверчивых, возлюбивших своего ближнего христиан. К сожалению, святой отец гордился тем, что досконально знает порочность людской природы. С доктором Принсем он многократно имел препирательства во время заседаний совета попечителей работного дома и успел его возненавидеть. Завидев Кейт и врача вместе, отец О’Молли, как голодный пес, учуял запах порока.
Если бы Саре хватило здравого смысла разобраться в личности священника, то пожилая женщина скорее забавлялась бы его поведением, нежели испытывала трепетный страх перед грозным блюстителем морали.
Если бы отец О’Молли узнал, о чем сейчас думает Сара, то он, чего доброго, решил бы, что пожилая женщина обладает сверхъестественными способностями.
– Счастливого Рождества, Конни! – воскликнула Сара. – Счастливого Рождества, святой отец! Как хорошо, что вы пришли к нам в гости в такое время! Сейчас вы услышите радостную весть. Кейт выходит замуж.
– Замуж?! – удивленно вскрикнула Конни.
– Кто же твой жених, Кейт? – вежливо, но сухо поинтересовался священник.
Кейт смерила взглядом отца О’Молли, прекрасно осознавая, что с этого времени священник будет считать себя вправе вмешиваться в ее личную жизнь.
– Патрик Делаханти, – ровным голосом ответила Кейт.
За стеклами очков глаза отца О’Молли округлились от удивления.
– Патрик Делаханти… Ну… ну… Я удивлен твоей осмотрительности и здравому смыслу. Хороший, добропорядочный и богобоязненный молодой человек. Ты поступила мудро.