Турлох словно очнулся от забытья. Жар от горящего дома дышал в лицо, пляшущие языки пламени освещали, бросали причудливые тени на каменный лик изваяния, странно оживляя статую, которую выносили из скалли люди племени. Действительно ли дух давно почившего короля живет в холодном подобии его бренного тела? Бран Мак Морн любил свой народ со всей беззаветной страстью; со всей необузданной силой ненавидел врагов родного племени. Можно ли вдохнуть в бездыханный камень эту пульсирующую силу любви и ненависти так, чтобы она пережила столетия?

Турлох поднял неподвижное хрупкое тело девушки и вынес ее из горящего дома. Пять длинных открытых лодок стояли на берегу, а среди углей погасшего костра валялись обгоревшие трупы челядинцев, погибших мгновенной смертью.

— Как смогли вы неслышно подобраться к ним? — спросил Турлох. — И откуда приплыли в открытых лодках?

— Кто всю жизнь таится от чужих, умеет ступать, как зверь на охоте, — ответил пикт. — К тому же, они были пьяны. Мы следовали за Черным Богом, а приплыли с острова Алтаря, возле Шотландии, откуда похитил изваяние Грок.

Турлох не знал, что это за остров, но он оценил мужество людей, рискнувших пуститься в путь на подобных лодках. Он вспомнил о своем суденышке, и попросил Брогара послать за ним человека. Пикт распорядился. Ожидая, пока приведут лодку, он наблюдал за тем, как жрец перевязывает раны уцелевших в битве. Молчащие и неподвижные, они не произнесли ни единого слова жалобы или благодарности.

Когда из-за мыса показалась лодка, которую он одолжил у рыбака, первые лучи рассвета окрасили алым прибрежные воды. Пикты, собираясь в путь, укладывали мертвых и раненых. Турлох ступил на суденышко, осторожно опустил свой легкий груз.

— Она будет спать в родной земле, — произнес он твердо. — Ей не придется лежать здесь, на холодном чужом острове. Брогар, куда лежит твой путь?

— Мы отвезем Черного Бога на его остров и алтарь, — ответил пикт. — Нашими устами он благодарит тебя. Узы пролитой крови связали нас, гэлл, и кто знает, возможно когда-нибудь мы снова придем к тебе на помощь, как Бран Мак Морн, великий король пиктов, вернется к своему народу, когда настанет урочный час.

— А ты, добрый Джером? Ты поплывешь со мной?

Священник мотнул головой и указал на Ательстана. Раненный сакс распростерся на примитивной лежанке, сделанной из шкур, постланных на снегу.

— Я остаюсь здесь ухаживать за этим человеком. Он тяжко болен.

Турлох огляделся. Стены скалли рухнули, превратившись в груду тлеющих бревен. Люди Брогара подожгли кладовые и корабль викингов; огонь и дым причудливо смешались с лучами рассветного солнца.

— Ты замерзнешь или умрешь от голода. Идем со мной.

— Я найду пропитание для нас двоих. Не уговаривай меня, сын мой.

— Он язычник и пират.

— Что из этого? Он человек — живое существо. Я не оставлю его умирать.

— Что ж, пусть будет так.

Турлох приготовился отплыть. Лодки пиктов уже огибали мыс, он ясно слышал ритмичный стук их весел. Погруженные в свое дело, они не оборачивались.

Он бросил взгляд на неподвижные тела на берегу, на обуглившиеся бревна скалли и раскаленные останки корабля-дракона. На фоне светящихся красным огнем развалин тонкая белая фигура священника казалась неземной, словно перед ним был святой из какого-то древнего манускрипта. На измученном лице застыла великая грусть, великая усталость.

— Смотри! — неожиданно крикнул он Турлоху, указывая в сторону моря. — Океан полон крови! Смотри, как волны переливаются красным в лучах восхода! О народ мой, народ мой, кровь, что пролили вы в гневе своем, сами волны обращает в алый цвет! Как пройдете вы сквозь это?

— Я плыл к острову в снег и метель, — отозвался Турлох, вначале не поняв смысла слов священника. — Как добрался сюда, так и возвращусь.

Тот покачал головой. — Я говорю не только о земном море. Руки твои окрашены кровью и плывешь ты по кровавому пути, однако вина не лежит на тебе целиком. Всемогущий Владыка, когда пройдут времена бесконечных битв?

Турлох мотнул головой. — Так будет, пока не исчезнет наш род.

Ветер надул его парус. Словно тень, бегущая от рассвета, легкое суденышко понеслось на запад. Так скрылся Турлох Дубх О’Брайан от глаз священника Джерома, что стоял и смотрел, заслонив усталую бровь тонкой рукой, пока лодка не стала крохотной пылинкой среди голубых океанских просторов.

Мало известный у нас прозаик, поэт, художник и скульптор К.Э.Смит (Clark Ashton Smith) — один из создателей жанра ужасов, фэнтези и фантастики. У Смита много традиционных страшных рассказов ( «Попирающий прах», «Treader in the dust»), но там, где нужно создать иллюзию достоверности, вписать сверхъестественное в современные реалии, его цветистый стиль немного мешает «бояться». Ужасы Смита отличаются скорее яркостью и живостью фантазии, чем лафкрафтианской убедительностью и безысходной мрачностью. Зато он заставляет читателя ощутить космическую грандиозность нарисованных картин. «Никто лучше Кларка Эштона Смита не способен пробудить чувство вселенского ужаса» (Лавкрафт).