Шрифт:
И зубов.
Нет. Этого не будет. Он любит ее. Любовь должна победить безумие. Да, так и надо поступить. Не снимать плащ, одолеть его власть, чтобы обнять любимую, а не схватить как добычу. Он должен так поступить. Он должен проверить себя.
«Шейла», — смешно, каким низким стал его голос.
«Да, милый?»
«Шейла, я должен рассказать тебе все».
В ее глазах светится ожидание, покорность. Она не станет сопротивляться, это будет так легко!
«Шейла, пожалуйста, выслушай меня. Ты читала газету».
«Да».
«Я… Я получил этот плащ там. В магазине, который сгорел. Мне трудно все объяснить внятно. Ты видела, что я сделал с Линдстромом. Тогда я чуть было не довел дело до конца, понимаешь? Я хотел… укусить его. Когда я ношу чертов плащ, то чувствую себя так, будто я — одно из этих созданий».
Почему ее взгляд не изменился? Почему она не отшатнулась от него, охваченная ужасом? Боже, какая ангельская невинность! Какая доверчивость! Почему она не бежит отсюда? Ведь он в любой момент может не совладать с собой и схватить ее.
«Я люблю тебя, Шейла. Верь мне. Я люблю тебя».
«Знаю». — Ее глаза мерцают в лунном свете.
«Я хочу проверить себя. Хочу твердо знать, что моя любовь сильнее, чем эта… эта вещь. Сейчас я поцелую тебя, не снимая плаща. Если не выдержу, обещай мне, что вырвешься и убежишь, — быстро, как только сможешь. Надо, чтобы ты поняла, почему я так поступаю. Я должен встать лицом к лицу с этой страшной силой, бороться с ней, и доказать, что моя любовь к тебе настолько чиста, непобедима… Ты боишься?»
«Нет». — В ее глазах светилось прежнее желание. Если бы она только знала, что сейчас делается с ним!
«Ты ведь не думаешь, что я сошел с ума? Я разыскал тот магазин, — хозяин казался таким страшным маленьким старичком, — и он дал мне плащ. Даже сказал, что это подлинный плащ вампира. Я думал, что он шутит, но сегодня увидел, что не отражаюсь в зеркале, а потом чуть не прокусил вену на шее Линдстрома. Теперь я хочу тебя. Но я должен проверить свою выдержку».
«Ты не сошел с ума. Я все понимаю, Я не боюсь».
«Тогда…»
Губы девушки приоткрылись в призывной, вызывающей улыбке. Хендерсон собрал все силы, наклонился к шее любимой, борясь с собой. На мгновение он застыл так, освещенный призрачным светом оранжевой луны, его лицо исказилось.
А девушка манила его дразнящим взглядом.
Ее странные, неестественно красные губы раздвинулись, тишину нарушил насмешливый серебристый смех, белоснежные руки оторвались от черного как ночь плаща и ласково обвили шею Хендерсона.
«Я все знаю… я сразу поняла, когда посмотрела в зеркало. Поняла, что ты носишь такой же плащ, достал его там же, где я достала свой…»
Странно, она притянула его к себе, но губы ускользнули от поцелуя, Он застыл, ошеломленный ее словами. Горло обожгло ледяное прикосновение маленьких острых зубов, он почувствовал странно умиротворяющий, ласковый укус; потом вокруг опустилась вечная тьма.
ЕНОХ
(Enoch,1946)
Каждый раз одно и то же.
Сначала, ты его чувствуешь.
Представляете: по голове, по самой макушке, быстро-быстро семенят малюсенькие ножки? Топ-топ, топ-топ, взад и вперед, без остановки…
Так оно всегда начинается.
Ты ничего не видишь. Действительно, как можно разглядеть, что делается у тебя на голове? Решили схитрить, терпеливо подождали как ни в чем ни бывало, а потом быстренько провели по волосам, чтобы стряхнуть непонятное существо? Нет, так просто его не поймаешь. Он все понимает. Прижмите обе руки к голове — даже так умудрится выскользнуть. А может, он умеет прыгать; кто его знает?
Понимаете, он ужасно быстрый. И даже не пытайтесь не обращать на него внимание. Если не получится с первого раза, он не оставит вас в покое. Спустится по шее, и начнет шептать всякие разности на ухо.
Вы чувствуете его, крохотное, холодное существо, тесно прильнувшее к самому мозгу. Коготки у него, наверное, выделяют какое-то особое средство, потому что вам совсем не больно. Но потом видишь на шее маленькие длинные царапинки, которые долго кровоточат. Ощущаешь только одно: ледяное тельце, все время давящее на затылок. Прижалось и постоянно шепчет, шепчет, шепчет.
Тут наступает решающий момент. Вы начинаете с ним бороться. Пытаетесь отвлечься, забыть о навязчивом шепоте, спорите. Потому что, если послушаете, все пропало. Придется делать то, что он велит.