– Ладно, пошли, – произнес Генка, – профессор нас зря предупреждать не стал бы. К тому же, скоро совсем темно будет.

– Пошли, так пошли, – согласился Борис, поднимаясь.

Дети без приключений добрались до института. Но всю дорогу всех троих не покидало чувство, что за ними наблюдают. Они поднялись к мальчишкам в комнату и решили попробовать двигать спички. Однако на сей раз ни у кого ничего не получилось. Особенно расстроился Генка.

– Такое ощущение, – сказал он, – что этот Карп Абрамович спичку раскрутил вместо меня.

– Почему ты так решил? – поинтересовалась Аня.

– Да потому, что она вдруг стала вращаться именно тогда, когда я хотел послать все к черту. А он, видимо, решил дать мне фору, чтоб я вас не сбивал.

– Неправда, – запротестовала Аня, – иначе бы он не стал Прокопу Тихоновичу про тебя говорить.

– Поживем – увидим, – заметил Борька. – А теперь давайте-ка по кроватям, а то сегодня трудный день был.

– То ли еще будет, – простонал Генка.

Аня пожелала мальчишкам доброй ночи и отправилась к себе. Генка накапал мятных капель в рот и тоже лег. Борька зашел в шкаф, надеясь, что тот выдаст ему снотворное. Но шкаф погудел и ничего не дал.

– Что за ерунда такая?! – озлобился Борис. – Я не сплю, мне всякая ерунда мерещится, а этот твердолобый шкаф не хочет меня лечить.

– Да ты здоров как бык, – хмыкнул с кровати Генка, – а насчет мерещится… Это спорный вопрос, может, тебе вовсе и не мерещится.

– Тогда еще хуже, значит, здесь черт-те что творится.

– А тебе никто и не обещал спокойствия.

Через минуту он уже спал. Борька лег в постель, покрутился-покрутился, но сон к нему так и не шел.

«Что же делать? – подумал мальчуган. – Попробую считать до тысячи».

Раза три он посчитал до тысячи и, наконец, с четвертой попытки заснул. Но сон его не был спокоен. Пареньку приснилось, что он и его одноклассники пришли на концерт в какой-то огромный зал. Они подошли к своему ряду, но их места были заняты. На кресле возле прохода сидел мужчина. Когда кто-то из одноклассников попросил его встать, он даже не повернул голову в их сторону. Одет он был во все черное. На нем была черная рубашка, черные брюки и черная чалма. Почему-то при одном взгляде на него у Борьки в душе появился страх. И он предложил одноклассникам спуститься ниже, там ряды были почти пустыми. Когда дети спустились, кто-то из его одноклассниц вдруг закричал: «Да не смотрите на меня так!» Борька хотел зайти в пустой ряд. Но тут снова в кресле возле прохода появился мужчина в черном. Он возник из воздуха. Мальчишка решил пройти мимо него, но тот медленно повернул к нему свое лицо. И Борис увидел его глаза… Волна ужаса захлестнула его! Глаза незнакомца в черном были не человеческими. Они были мутными. Ярким оставался лишь один зрачок – вытянутый вертикально, длинный и узкий. И когда парнишка встретился взглядом с этими жуткими глазами, какая-то сила волной захлестнула его и отбросила в сторону. Он захлебнулся этой волной и проснулся от ужаса. Сердце его колотилось где-то в горле. Холодный пот выступил по всему телу. В голове крутилась одна мысль: «А если это колдун, который хочет причинить мне вред?» Полежав некоторое время в кровати, Борис стал себя убеждать, что это был лишь ночной кошмар. А кошмары проходят. Он немного успокоился, но спать уже не решился. К тому же, за окном начало светать. Часы показывали начало восьмого. Борька встал и растолкал Генку.

– Ты чего? – пробормотал еще не проснувшийся Генка.

– Поговорить надо.

– А позже нельзя?

– Нет, позже на уроки надо идти.

– Ну ладно, давай, – произнес Генка, позевывая.

– Знаешь, – начал Борька, – у меня такое ощущение, что кто-то меня намеренно запугивает.

– Объясни!

– Сначала – в бассейне, потом, я вам не сказал, вчера ночью кто-то написал знак на нашем окне. А сегодня мне приснился жуткий кошмар. Причем очень реальный, до сих пор вон сердце колотится. И это постоянное чувство, что за нами кто-то наблюдает!

– Знак? Какой знак?

– Ну, понимаешь, я ночью решил в шкаф зайти за снотворным, проходил мимо окна, а тут что-то как бацнет в стекло, а потом стекло запотело, а на нем знак появился. Только я не запомнил – какой. Он быстро исчез. Какие-то линии, пересечения. На иероглиф очень похож.

– Чего же ты, балбес, меня не разбудил?! – возмутился Генка.

– Просто все было очень неожиданно, я даже про тебя не подумал.

– А что за кошмар?

Борька очень подробно рассказал Генке свой сон. Когда он закончил, мальчишка некоторое время молчал, а затем сказал:

– Есть у меня кое-какие мыслишки по поводу всех этих происшествий, но пока я их вслух высказывать не буду, так как до конца еще ни в чем не уверен. Давай только договоримся… Если что-то неординарное начинает с тобой происходить, ты это никоим образом не скрываешь. Наоборот, обязательно рассказываешь мне или Аньке. Мы вместе анализируем ситуацию и решаем, как действовать дальше. А этот твой, из сна, не был случайно похож на профессора Шварца?

– Я его толком не запомнил. Он все время в профиль сидел. А когда повернулся, то я одни его глаза и увидел. А ты что, думаешь, это Шварц был?

– Мало ли… – уклончиво ответил Генка. – Он все-таки магией занимается. Ему сон страшный приснить – раз плюнуть!

Тут в дверь постучали, и Анин голос сказал:

– Просыпайтесь, лежебоки, а то опять в столовую не успеете.

– Да мы уже давно не спим, – произнес Генка, открывая Ане дверь.

– Ты чего такой всклоченный? – поинтересовалась Аня у Бориса.

Пока Генка собирался, Борька подробно все Ане рассказал.

– Да уж… Веселенькие новости! – заметила девочка. – Генка прав, нечего тебе все скрывать, вместе быстрее во всем разберемся. Может, стоит Прокопу Тихоновичу сказать?