— Я не шучу, — тихо сказал он, — открой наручники, или выпущу тебе кровь, как свинье.

Тяжело дыша, медик сгорбился над Насрин и освободил ее. Адам осторожно скатил ее на пол, вместо нее пристегнул к кровати медика и засунул ему в рот пригоршню хирургических тампонов. Потом перетащил Насрин в первую комнату. Он знал, что у него мало времени.

Стиснув зубы, Адам встал за дверью и собрался с мыслями. Стилет поблескивал в огнях лазарета. Сделав три глубоких вдоха, Адам открыл дверь; в следующий миг он уже был за спиной у часового и держал нож у его горла. Обезоружив караульного, Адам трижды ударил его рукоятью стилета, и тот замер без движения. Потом втащил его в лазарет, крепко связал и закрыл рот кляпом. Перевернув часового на спину, Адам проверил его карманы и нашел электронную карточку: такую, какими пользуются в гостиницах, но с дополнительным цифровым чипом, обеспечивающим высокий уровень защиты. «Судьба на моей стороне, — подумал он, — наконец-то судьба на моей стороне». Он спрятал карточку, забрал оружие часового и не без труда (давало о себе знать онемевшее плечо) взвалил Насрин себе на спину. Потом пошел по коридору, стараясь дышать ровно.

Адам понимал, что шансы на успех невелики. Он находился на судне, которым управлял Моссад, в водах, где хозяйничали сирийцы, и с любовницей, которая — до сегодняшней ночи — работала на МРБ. Даже если ему удастся сбежать с яхты, даже если он не попадет в лапы Моссада, МРБ или Мухабарата, даже если он найдет где отсидеться, ему еще предстоит нелегкий разговор с Насрин. Она предпочла рискнуть и остаться с ним, чем пойти на смерть. Она была храброй; но это не значило, что он завоевал ее доверие. Хватит ли ее любви к нему, чтобы вынести все это? Адам не мог быть уверен. Ему казалось, что его окружает вселенная тьмы, как в кошмаре, который он видел в детстве: непроглядный мрак без конца и края, протянувшийся до самых границ воображения. Кошмар самой смерти. И в то же время он понимал: теперь он сам себе хозяин и отныне, сколько бы ему ни было отмерено на этой земле, он никогда больше не будет рабом.

С Насрин на спине Адам поднялся по невысокому трапу, повернул влево и зашагал по коридору, который приметил по пути в лазарет. Пройдя мимо трех дверей, он остановился у четвертой, металлической; сквозь глазок можно было увидеть электронное оборудование. Надеясь вопреки надежде, Адам вынул из кармана карточку часового, опустил ее в прорезь замка и затаил дыхание. Сначала ничего не происходило. Потом вдруг послышался глухой щелчок, и дверь распахнулась. Адам вошел и запер ее за собой.

Вокруг зажужжали приборы. Адам осторожно усадил Насрин в мягкое кожаное кресло и стал разбираться с клавишами и циферблатами, оживляя многочисленные экраны, запуская сложные системы и подготавливая оборудование к работе. Давно он не видел таких мощных судовых компьютеров — со времен службы на флоте.

Наконец все было настроено. Адам взял Насрин на руки и, точно бесчувственную Корделию, понес по коридору в герметичный пусковой отсек субмарины. Подлодка стояла в стыковочном шлюзе, идеально чистая и в режиме постоянной готовности. Она была прекрасна: темно-серого цвета, гладкая как пуля или дельфин, мощная и незаметная — мечта любого подводника. Адам не мог разглядеть марку и модель, но по форме она напоминала шведскую субмарину «Морской кортик». «Сделана на заказ», — подумал Адам. Он с трудом взобрался по трапу, опустил Насрин в пассажирское кресло и пристегнул ремнями. Она так восхитительно выглядела: погруженная в глубокий сон, отрешенная, как будто ее разум витал в недосягаемых сферах.

Мир вокруг них сужался. Адам забрался в кабину, пристегнулся и загерметизировал подлодку. Потом набрал команду, и, с ревом сотни водопадов, отсек начал заполняться водой. «Получилось, — думал Адам. — Получилось». В считаные минуты вода сомкнулась над кабиной, заперев людей в своем царстве. Наконец под ними открылась круглая черная дыра, выход из яхты в бескрайние глубины. Адам бросил взгляд на Насрин — по-прежнему никаких признаков жизни — и включил двигатель. Подлодка снялась со швартовых и двинулась к дыре, оставляя за собой облако пузырьков.

Шансы на успех были невелики. Но когда субмарина, точно бомба, ухнула в чернильную глубь океана, Адам почувствовал, что все, что ему нужно, — абсолютно все — заключено в стенах этого маленького суденышка. Шум двигателя наполнял кабину, и это умиротворяло. Снаружи, как туча по небу, проплыла стайка мерцающих рыб. Он был глазом тайфуна; он был спокоен. Адам вынул стилет из кармана и положил его на приборную панель.

Вдруг Насрин зашевелилась и заерзала на сиденье. Она медленно открыла глаза и обвела кабину мутным взглядом. Потом ее веки широко распахнулись, и она посмотрела на Адама, будто не могла понять, откуда он здесь взялся.

— Юзи, — проговорила она, — где мы? Я так устала.

— Не волнуйся, — ответил он, — тебе вкололи психотропный препарат. Теперь ты в безопасности.

— У меня все плывет перед глазами.

— Это нормально. Пройдет.

— Последнее, что я помню, — это как мы дрались с тем ублюдком в гидрокостюме.

— Он тебя не забудет, это уж точно.

— Боже, мои глаза.

— Просто закрой их и расслабься. Дай им время.

— Мы ушли с того жуткого корабля?

— Да. Мы сбежали, как я и обещал.

— Мы на подводной лодке, да?

— Да.

— Имей в виду, тебе это даром не пройдет. Как только ко мне вернется зрение, я с тебя шкуру спущу.

— Я ничего другого и не ждал.

Пауза. Гул мотора, шум рассекаемой воды.

— Куда мы плывем?

— Куда-нибудь, где они нас никогда не найдут. Куда-нибудь, где мы сможем быть собой.

— Кажется, я уже не знаю, что это значит, — сказала Насрин.