Ну, не влюбилась, это громко, увлеклась, посвятила в эту страсть подругу, стала обихаживать, чтоб заполучить мальца.

Но и подруга не дремала, в смысле: положила зоркий глаз на попрыгуна. Тоже, натурально, не хотела, чтоб это было – стало источником медийного гула, посему враз и тихо… уложила вьюношу. Как оказалось, вьюношу с поддельной брутальностью.

И вот Суханкина с ореолом пионерши идет и «докладает» подруге, не подозревая, что через несколько секунд дружбе наступит конец: и вовсе он не мировой парень, а вовсе и мировая телка; гомик, в общем. Так что, подруга, извини, но я спасла тебя от разочарования.

При этих словах, утверждают очевидцы, Гулькина поменялась в лице и, утверждают другие очевидцы, с которыми не согласны первые, дала леща ренегатке.

Максим Леонидов убежден, что народ деградировал, потому что Советская власть истребила соль земли, остались одни тупицы.

У него нет вопросов к Ваенге и Михайлову: «Позерство сплошное. Что там есть? Ничего там нет, никакой «новой искренности». Наигранность, бесконфликтность, плюшевость». Не, эти долго не протянут.

– А вы?

Валентин Стрыкало – это не Валентин Стрыкало, а вовсе даже и Юра Каплан, одаренный малец, только что не пиит. Мало кто после инетовского периода славы выжил, а этот призы получает да альбомы записывает. Юра рассказывает, что еще долго после того, как прогремели его ролики, он изображал погруженного в безумие имбецила. И все ему верили! Как только он перестал так развлекаться, все, как ему показалось, были разочарованы. Новый альбом – равно сурьезный и дурашливый – уже готов; я рекомендовал назвать его «Грязь и похоть», ЮК обещал подумать.

По приезде в Киев Лолита первым делом мчит к дочери Еве, манкируя даже ангажементами правящей элиты. Ева растет, как и положено, непоседой, но громкую музыку не любит. Любит мамины песни (впрочем, это версия самой Лолы), Киркорова и Гвердцители. «У нас вообще благословенная старорежимная семья», – смеется Лола.

Я совершенно отчетливо понимаю, что из всех знаменитостей более менее не мелкого пошиба, которые связали свое имя с ресторанами, кафетериями, тратториями и харчевнями, занимается всерьез этим всем только Владимир Познер и Александр Цекало. Нужно знать психоэмоциональное устройство Александра. Он сует нос во все: от документации до приготовления блюд. Я говорю без тени иронии! Цекало участвует во всех стадиях. Это больше говорит о нем как о человеке, чем о рестораторе.

Что до Тины Канделаки, то она только личико! Она не забьет публикой свой ресторан «Тинатин», потому что он помпезный. А сама Тина хоть и позиционирует себя как бизнес-леди очень жесткую и хваткую, в этом бизнесе не очень хорошо разбирается.

Ксении Собчак – то же самое.

Не думаю, что Лепс при его декларируемой неприязни к деньгам (хотя на практике все обстоит ровно наоборот) принимает участие в нюансах работы бара своего имени.

Эпоха, когда шли на имя человека, уже прошла!

Люба Успенская, высказавшая мне за публикации. Про ее конфликт с Ильей Резником, говорит, что слышать не хочет этого имени. Что на вербальном уровне она все уже высказала по отношению к нему, а надо будет – выскажет и по-другому. «И вообще, по жизни из-за своего нрава ИР обречен».

ЛУ поведала, что однажды закатила в честь ИР в Америке гигантскую вечеринку. А ИР, у которого прочный договор с жадностью, после всего этого великолепия прошипел: «Лучше б деньгами отдала».

Известный диджей Нуждин, мой старинный знакомый, оказывается, на антидепрессантах. Непреходящий кризис. Нуждин, который и по сегодня один из самых известных диджеев страны (служит на Радио Максимум), жалуется на амбивалентное состояние, сроднившееся с ним. Убитым тоном он рассказывает, что недавно его задержали в Ташкенте в порту: оттуда нельзя вывозить сумму больше, чем 1000 баракообамов, а он вез с собой гонорар в 5. Едва выпутался.

Светлана Лобода, не боящаяся возрастных проблем, а вовсе даже гордящаяся нажитыми летами, ну очень похудела. Про такие случаи говорят: «Болезненная худоба». СЛ при этом категорически отрицает версию про транквилизаторы, что вообще немыслимо, бо растет дитя, а она уже подумывает о другом. Я спросил, не жестоко ли – быть кормилицей в семье, работая с мужем (Андрей Царь – хореограф, танцует в балете к СЛ. – О. К. ), каково его отношение к этому обстоятельству? Она ехидно прошлась по интервьюеру с его умением задавать архиоригинальные вопросы и поставила на вид, что я забыл про слово, которое в данном контексте имеет решающее знаменательное значение.

– Любовь?

– Оно самое.

– А как же «лодка… о быт»?

– Не про нас.

Диджей Грув, с которого нас «подстерегла» эпоха диджейства, саркастично отозвался о Ваенге и Михайлове. По разумению Грува, В. и М. – худшая вещь, случившаяся с популярной музыкой, помимо самой популярной музыки. У Грува представление, что настоящая музыка отвернулась от страны, как бы говоря (цитирую): «Вы меня задолбали, ничтожества! Вот вам то дерьмо, которого вы достойны. Вот вам фекалии вместо поэзии и ресторан вместо подлинной музыки. Жуйте! Я же пока отдохну!»

Влад Сташевский, говоря о том времени, когда он прогремел, сказал, что музыка его была, есть и будет сервировкой для серых будней.

На вопрос, как жизнь, ВС отвечает: «Вполне». Что тут скажешь: Бог голос дал. Неумолимый аргумент. На вопрос, чем теперь он занимается, может, не дай Бог, аки иные экс-звезды, саморастратой, ВС резко отвечает: «Я – мэтр». Его, растерявшись, спросили, когда он впервые почувствовал себя профессионалом, и он, не умея лукавить, тут же выпалил: «На второй же день работы с Юрием Айзеншписом».