Франциска тут же с жаром согласилась с этим, так как сама была того же мнения и поэтому жалела Макса.
— До сих пор, правда, не пойму, зачем он мне все это рассказывал, — заметил доктор. — Может, он решил, что я думаю о нем как об отшельнике, и захотел развеять это мое впечатление?.. Возможно. Да, он действительно живет как бы в отрыве от общества.
Доктор понимал, что трудно выдвинуть сколь-нибудь серьезный довод против дружбы Макса с Франциской. Он понимал, что его дочь привлекает внимание одиноких молодых мужчин.
— Не волнуйся, папа, — весело заверила его Франциска. — Я не отношусь к той категории женщин, которых... которых так легко свести с пути истинного.
— Спасибо за эти слова, милая.
Танец закончился, и доктор отпустил дочь, будучи далеко не удовлетворенным той степенью откровенности, которую она явила ему в разговоре. Он рассчитывал на большее с ее стороны.
Джон и Макс стояли на некотором расстоянии друг от друга. Они ждали возвращения Франциски и ее отца. Джон заказал коктейль для всех, чтобы явить свое радушие, однако дальше этого не пошел.
— Снова лимонад? — спросила со смехом Франциска, принимая бокал.
— Вы и в самом деле полностью выздоровели? — с любопытством спросил доктор, повернувшись к Максу.
— Да. Мне повезло. Болезнь протекала в относительно легкой форме. Остаточные явления порой дают о себе знать, но со временем это пройдет. Лечебную гимнастику я пока еще практикую.
— Расскажите им о своем романе, — вмешалась Франциска, надеясь таким способом несколько разрядить атмосферу напряжения, которая установилась между мужчинами.
— Это благодаря своей книге вы остаетесь на острове на неопределенно долгий срок? — спросил Джон, не глядя на Макса, уставясь в свой бокал.
— Я уезжаю в сентябре, — ответил Макс. — Возможно, мне не удастся здесь закончить книгу. Франциска, как ни странно, смотрит на это гораздо более оптимистически, чем я, автор книги. Ведь в сущности это моя первая серьезная попытка в литературе.
— По крайней мере, вы не слоняетесь без дела. Это хорошо, когда у человека есть хобби, есть чем заняться, — сказал доктор.
Макс рассмеялся.
— Думаю, что это дело для меня несколько более весомо, чем хобби.
Музыка заиграла вновь, все замолчали и испытующе посмотрели друг на друга. Джон еще не успел поставить свой бокал, как Макс подошел к дочери доктора и предложил:
— Потанцуем, Франциска?
— Конечно.
Соглашаясь на танец с Максом, девушка упрямо не смотрела в сторону Джона, так как и без этого знала, что тот взбешен. Но она твердо решила преподать ему хороший урок, чтобы он раз и навсегда уяснил для себя, что она не будет во всем подчиняться ему ни сейчас, ни в будущем, каким бы оно ни было. Его властность была тем качеством, которое ей активно не нравилось.
— Подожди, мы недолго... — беззаботно бросила Франциска через плечо своему жениху.
У Франциски создалось такое впечатление, будто у нее выросли крылья, когда она кружилась по залу вместе с Максом. Ощущение радости было полным. Она забыла о болезненной ревности Джона, и ощущение сказки вернулось к ней. Она хотела быть предельно объективной в отношении Джона, но ей вообще трудно было думать о нем, находясь в сильных руках Макса. Франциска подняла на своего партнера веселый взгляд и улыбнулась... Внезапно ее словно громом ударила мысль о том, что... судя по всему, Макс переживал аналогичные чувства.
Неужели им обоим радостно только от того, что они снова встретились?
«Этому надо положить конец», — твердо решила Франциска.
Когда она станет женой Джона, то ей будет стыдно вспоминать о том, что она была кокеткой.
Макс был серьезен. Серьезной была и его улыбка. Когда он обратил ее на Франциску, девушку охватило такое сильное чувство, что она решила, что навсегда запомнит это, что бы ни случилось. Она вся раскрылась навстречу чему-то неизвестному, была взволнована, но одновременно слышала предупреждающие сигналы своего внутреннего голоса.
— Вы очаровали меня, Франциска, — прошептал ей на ухо Макс.
— Спасибо за высокую оценку... — проговорила девушка еле слышно.
Франциске тут же стало неловко за эти глупые слова. Она-то хотела стать хозяйкой положения и держать разговор под своим контролем — и вот, сморозила...
