— Представляешь, — сообщила я, — у меня есть знакомый в ментовке, и он такое мне нарассказал!

Герман вроде бы интереса не проявил, но мне показалось, что он несколько сильнее прижал мою руку к своему боку. Не дождавшись большей реакции, я продолжила:

— И он говорил, что в деле Перцевого открылись новые данные, еще никому не известные.

— Вот как? — равнодушно протянул Герман, чуть улыбнувшись. И предложил: — Может быть, поговорим о вещах, более приятных? Например, когда ты согласишься полюбоваться на обстановку моей квартиры?

— Музыку послушать? — вспомнив старый бородатый анекдот, с иронией переспросила я. Хотя сама прекрасно понимала, что со своей стороны Герман даже прав. Вообще-то, слишком уж долго длится процедура «ухаживания». Но почему, собственно, я должна соглашаться? Особенно если этот человек — убийца. Интересно, почему он пытается увести разговор от темы убийства? Может, не любит лгать, а так придется? Не начнет же он признаваться в причастности или виновности, как мне хотелось надеяться.

— Ну хотя бы, — хохотнул Мародерский, сверкнув янтарными глазами. И осторожно, нежно погладил мои пальцы, отчего по всему телу у меня прокатилась теплая волна удовольствия.

Я не стала продолжать эту тему, гораздо больше «музыки» и анекдотических ситуаций меня интересовало убийство Перцового. История случилась неординарная. Сначала всем казалось, что человека убили, когда обнаружили лужу крови. Потом оказалось, что Андрей жив-здоров и прятался на даче. Зато его убили сейчас выстрелом из «беретты» в голову, в упор. Но кто это сделал?

— Нет, вернемся к нашим баранам, — заявила я твердо и пояснила: — Понимаешь, мне просто необходимо с кем-то поделиться. Потому что все так интересно, хоть и страшно!

Герман благосклонно кивнул, предлагая делиться всеми мыслями и сведениями, но по выражению его лица было заметно — лучше бы я «поделилась» своим телом, но я этого делать пока не собиралась. По крайней мере до тех пор, пока не найду и не отправлю за решетку убийцу. Работа превыше всего…

— Ну так вот, — улыбнулась я, вышагивая по дорожке под сенью тополей и цветущих каштанов. — Оказывается, соседи видели, что кто-то заходил к Перцевому в день его смерти, и составляют фоторобот. Говорят, скоро дело будет закрыто. А еще раскопали, что Андрей совершил какое-то там грязное дельце, — при этих словах Герман напрягся. Но я входить в подробности не стала.

— Я буду рад, если дело раскроют. А то эти милицейские визиты меня совершенно доконали. В конце концов, у меня нет повода для убийства, так что они привязались?

Я улыбнулась, пытаясь понять, фальшивит Мародерский или он искренен. Пока придерживалась первой точки зрения — казалось, Герман знает гораздо больше, нежели говорит. Но после Лавкиных я уже ни в чем не была уверена. Но что касается его мотива преступления, то он для меня оставался тайной, покрытой мраком. В самом деле, на кой черт Мародерскому убивать Перцевого, который, без всякого насилия со стороны первого, продал немаловажную разработку своего отдела? Вот в чем вопрос…

— Герман, а ты мог бы убить человека? — легкомысленно улыбаясь и сверкая глазами изо всех сил, поинтересовалась я. Была уверена, что мужчина возмутится, но Мародерский отнесся к вопросу с завидным равнодушием. Он засмеялся, ласково посмотрел на меня и ответил с глупой романтичностью, больше подошедшей бы для любовного романа:

— Наверное, ради тебя я бы убил всех людей!

Я хотела сказать, что этого совершенно не требуется. Но тут лопатками ощутила пронзительный холодок и, повинуясь интуиции, отшатнулась в сторону. Позади негромко хлопнуло, словно кто-то в отдалении воткнул иголку в воздушный шарик. Над ухом надсадно просвистело, а может быть, мне это только показалось. Черт ее знает. Герман Мародерский ахнул и прижал ладонь к щеке, и я увидела, что из-под его пальцев сочится кровь. Ругнулась словами, неприличествующими для воспитанной особы, и рванула назад, откуда, по моим расчетам, был произведен выстрел. Герман застыл на месте, словно в шоке.

«Кто-то хотел меня убить», — яростной нотой звенело в мозгу. Я мчалась, не разбирая дороги. И остановилась, только когда наткнулась на Астраханцеву, едва ее с ног не сбив.

— Таня, что случилось? Землетрясение? — надменно и насмешливо поинтересовалась она, а я наконец смогла выплеснуть на Анастасию весь свой гнев. Так, значит, это она убила несчастного Перцевого! Она — единственный человек, знавший, что я частный детектив! И она, женщина очень умная, могла догадаться о ходе моего расследования или даже решить, что я почти догадалась о ее причастности к преступлению!

Я притиснула женщину к стене и осведомилась у нее резко, почти грубо:

— Это ты убила Перцевого?

— Девочка, тебе лечиться надо! — снисходительно, без тени злости или разочарования заметила Астраханцева. Улыбнулась, взглянув на мои руки, вцепившиеся в ее плечи, и добавила: — Я не занимаюсь такими делами!

— И в меня сейчас, конечно, стреляла не ты? — хмуро спросила я, совершенно ей не веря. Ну и ну, хладнокровное чудовище. Спокойная, как сто слонов, несмотря на то, что с минуту назад стреляла в меня. Ну, теперь я ее засажу за решетку.