Гржимек издал приказ — всем постричь волосы. У ворот стоял парикмахер, выстригавший у каждого проходившего волосы посередине головы.

При выходе на работу, у ворот гетто оркестр играл военные марши. Под эту музыку надо было стройно маршировать. Кому это не удавалось, тот становился жертвой резиновой дубинки Гржимека.

В гетто в каждом флигеле были сторож и уборщица. Улицы были чисто выметены, дома выбелены, за этим следил сам Гржимек. Но в этих выбеленных домах в страшной тесноте валялись распухшие от голода, обреченные на смерть, полуживые люди.

В гетто вспыхнул тиф. Почти все население его перенесло эту болезнь. В гетто была больница. Но все знали, что это — место смерти. Многие умерли, а оставшиеся в живых стали калеками. Больных не лечили, а время от времени выводили на Пяскову Гору на расстрел.

Близкие люди прятали больного в убежище, где он находился в холоде, нередко без пищи.

Предприятие вычеркивало больного из списка работающих и передавало его фамилию в гестапо. Специальная комиссия, состоявшая из эсэсовцев, обыскивала квартиры, чтобы разыскать больного. Разыскиванием больных прославился тяжелый, как медведь, эсэсовец Хейниш. Это была его специальность. Потерявших сознание он пристреливал на месте, выздоравливающих отправлял в тюрьму.

* * *

Честные поляки и украинцы глубоко возмущались этим невиданным преступлением — поголовным истреблением ни в чем не повинных людей. Необходимо было каким-нибудь образом успокоить местное население. Этим занималась пресса: немецкая газета ”Лембергер дойтше цайтунг”, ”Газета львовска” и ”Львовские висти”.

Ежедневно в этих бульварных листках появлялись юдофобские заметки и статьи о том, что ”немецкий гений демонстрирует свою непримиримость к низшей расе” (евреям) и что ”немецкой рукой историческая справедливость карает проклятых жидов”.

Такие ругательства имели одну цель: возбудить ненависть поляков и украинцев к еврейскому населению. Кацман опубликовал извещение, в котором говорилось, что за укрывание евреев грозит смертная казнь.

Немецкие газеты повели ”разъяснительную кампанию”. Они писали, что ликвидация евреев проводится немцами в интересах арийских народов. ”Евреи давно готовятся к господству над миром”. Чтобы аргументировать эту глупую мысль, подтасовали цитаты из Библии и Талмуда. Немцы писали, что евреев ”ликвидируют” в ответ на погромы, которые они устраивали против немецкого населения в Быдгоще, Познани и других городах. Но на эту глупую провокацию никто не поддавался.

* * *

В условиях жесточайшего террора и чудовищных насилий еврейское население пыталось всеми доступными средствами спасаться от гибели. Многие уходили из Львова и под чужой фамилией проживали в Варшаве, Кракове, Ченстохове и других городах Западной Польши. Другие стали выдавать себя за арийцев и переселялись в ”арийский район” Львова, где жили и работали под видом поляков и украинцев. Об этом вскоре узнало гестапо, немцы решили покончить с ”фальшивыми арийцами”. С этой целью они наводнили Львов тайными агентами, которые очень охотно выполняли доверенную им миссию. Их вертелось великое множество на улицах, на почте, на железнодорожных станциях.

Они хищно вглядывались в каждого человека, подозреваемого в еврейском происхождении. Свою жертву они отводили в ”Крипе” (Криминальполицай), где чиновники быстро выясняли, еврей ли данное лицо, а женщин мучили до тех пор, пока они сами не признавались в том, что они еврейки. Немцы щедро награждали агентов, вылавливавших ”фальшивых арийцев”. Но случалось, что и евреи награждали агентов пулями. К молодому еврею, у которого были фальшивые ”арийские” документы, подошел на площади Стрелецкого тайный агент, требуя показать документы. Очевидно, он узнал в нем еврея. Тот, долго не раздумывая, вынул вместо документов револьвер, убил агента и бежал. Во Львове нашумела история Лины Гауе, ученицы еврейской гимназии. Лина проживала на улице Яховецкой как полька. Она изменила фамилию и работала в немецкой фирме. Один тайный агент заподозрил ее. Он пошел к ней на дом, чтобы проверить ее документы.

Его нашли мертвым, с полотенцем на шее. Немцы расклеили объявление об убийстве, совершенном еврейкой, приложили ее фотографию и обещали большую сумму тому, кто ее поймает. Но все было напрасно — Лина Гаус исчезла.

Случалось, евреи, знавшие хорошо французский язык, переодевались в форму военнопленных-французов и жили вместе с ними в концлагерях.

Немало евреев пряталось у поляков и украинцев. Как ни старались немцы растлить души людей смертным страхом, казнями, предательством и алчностью, находились смелые, честные люди, способные на подвиг. Польская интеллигенция спасла многих еврейских детей от смерти. По известным причинам они, однако, могли взять к себе, главным образом, девочек.

Многие польские священники брали еврейских девочек, прятали их в костелы и так спасали от смерти. Не один из этих благородных людей заплатил собственной жизнью за спасение еврейских детей...

В январе 1943 г., после поражения немцев под Сталинградом, в Львовском гетто организовался комитет для вооруженной борьбы с немцами. В комитет этот, среди других, вошел еврейский поэт Шудрих от имени гетто и поэт Саня Фридман — от лагеря.

Организация связалась с польским комитетом и начала издавать подпольную газету, распространявшуюся из рук в руки. На собранные комитетом средства были куплены револьверы; некоторым, работавшим в немецких военных организациях, удалось выкрасть оружие. Вскоре началось втайне военное обучение. Делегаты комитета пробрались в Броды, чтобы связаться с волынскими партизанами. Среди них была и женщина — врач Лина Гольдберг, которая с энтузиазмом приступила к организации партизанского движения во Львове. Приток оружия в гетто не прерывался. Люди, возвращаясь с работы, приносили его вместе с продуктами. Однажды, во время обыска у ворот, эсэсовцы нашли у одного юноши оружие. Его расстреляли на месте. С этого дня начались частые обыски в казармах. На улице Локетка был обнаружен склад оружия. Немцы искали организаторов, но найти их не смогли.