Вот другой рассказ, — рассказ женщины, которая была уже выведена в поле на расстрел. Она пришла в гетто раздетая, опухшая, вся в крови, раненная в руку. Она видела большие, длинные рвы, на подходе к ним стояли немцы и полицейские и заставляли людей раздеваться. Маленьких детей, как только их спускали с машин, полицейские забирали у родителей и переламывали спинной хребет о колено. Г рудных подбрасывали в воздух и стреляли в них, либо ловили на штыки, а затем бросали во рвы. Раздетых выстраивали возле ямы и расстреливали из пулеметов. Тех, которые не хотели раздеваться, убивали одетыми, и, если на них была хорошая одежда, их раздевали уже мертвыми. Женщину раздетой поставили у ямы, ее ранили в руку, она упала, на нее легли трупы.

Ночью стало тихо, перестали стрелять, и она поползла из ямы, пришла в гетто.

Этим погромом была охвачена часть улиц: Островского, Республиканская, Шевченко, Немига, Хлебная и др.

К вечеру 7 ноября погром стал затихать.

После этого погрома немцы стали создавать ”район специалистов” (всех рабочих, имеющих квалификацию, немцы называли ”специалистами”).

Биржа попросила у немецких предпринимателей списки еврейских рабочих. Предприниматели подали списки, и биржа начала выдавать особые карточки специалистам.

Чернорабочим карточек не выдавали. Всем неспециалистам приказали немедленно выбраться в другой район. Началось новое переселение. Все понимали, что значит это переселение. Женщины стали искать специалистов, молодые девушки выходили за старых мужчин. Многие осужденные немцами на смерть, те, кто не получал карточки ”специалиста”, лишались рассудка.

Когда закончилось переселение неспециалистов, немцы стали выдавать адресные дощечки к дверям. При входе в дом на улице вешалась дощечка, где было указано, кто живет в этой квартире, где кто работает и кто на чьем иждивении состоит. Когда все это было сделано, немцы приказали, чтобы каждый жилец — рабочий специалист получил номер своего дома в Юденрате, пришил его на груди, под желтой латой, и на спине. Номер этот был написан на белом холсте, проштемпелеванном печатью.

Немцы предупредили, что если кто-нибудь из жильцов какого-либо дома нарушит правила ношения номеров, все жители дома, значащиеся под этим номером, будут расстреляны.

Вернулись ”специалисты” из лагеря на Широкой и работники Юденрата 8 ноября 1941 года.

Часть улиц: Немига, Островского и др. отошли в русский район по приказу гестапо. Уменьшилась территория гетто. В гетто потекла голодная, тяжелая жизнь, но и эта жизнь для многих оборвалась.

В Минск стали прибывать тысячами немецкие евреи. Одеты были они как-то странно — в пелерины с башлыками, кто в розовые, кто в синие, кто в небесного цвета; все это из ”рыбьей” кожи, а на правой стороне груди у них были пришиты шестиконечные звезды. Говорили они только по-немецки. Пришли гестаповцы, выгнали с Республиканской, Обувной, Сухой, Опанасской улиц людей и поместили там пришельцев. Провели колючую проволоку, поставили столбы и окружили этот район. Предупредили — кто подойдет к проволоке, будет расстрелян. Первые дни немецкие часовые ходили возле проволочных заграждений.

Народ подходил к колючей проволоке, где были размещены немецкие евреи. Пришельцы охотно вступали в разговоры. Оказалось — то были евреи из Гамбурга, Берлина, Франкфурта. За время существования Минского гетто их прибыло около 19000 человек. У них забрали все их имущество и объявили, что их повезут в Америку, а они попали в Минск, в гетто за проволоку. Они просили хлеба: они думали, что русские евреи могут ходить свободно, куда хотят, и покупать свободно пищу. Гестаповцы нашли для немецких евреев ”работу”. Каждую ночь, приезжая в гетто, они убивали человек 70-80 немецких евреев. Немцы заставляли их вывозить трупы на кладбище в детских колясках. Там уже всегда были подготовлены ямы, каждая — человек на триста. Когда яму наполняли трупами, ее засыпали.

20 ноября 1941 года, утро еще не наступило, а немцы и полицейские уже ходили по улицам гетто: Замковой, Подзамковой, Зеленой, Санитарной и др. Опять выгоняли людей из квартир, строили в колонны и гнали в Тучинки, к могилам. У могил была заготовлена известь, живых людей бросали в ямы. Там их расстреливали и сжигали.

Среди людей, схваченных 20 ноября, были хорошие специалисты, в которых немцы нуждались.

На место сбора выехал офицер, но взятых из гетто там уже не было. Офицер узнал, куда их повели, и поехал за город, на поле, где их уничтожали. Там оказалось, что почти все его рабочие убиты, но он узнал несколько человек и договорился, чтобы их не убивали. Один из них, хороший специалист, скорняк, фамилия его Альперович, другой — парикмахер Левин, который брил офицеров. У парикмахера на поле находились жена и дочка. ”Хозяин” уничтожения отпустил только парикмахера и Альперовича, и, издеваясь, разрешил парикмахеру взять с собой жену или дочь. Левин выбрал дочь. Офицер сказал, чтобы они никому не рассказывали о том, что видели.

Их привели на фабрику, они были белее бумаги и не могли говорить. Альперович долго болел после этого.

20 ноября погибло 7000 евреев. Люди стали забираться в специально приспособленные погреба, ямы, замаскированные комнаты, получившие название ”малин”, но и эти ”малины” не спасали — слишком неожиданны были налеты гитлеровцев. Немцы этот погром двадцатого ноября объяснили тем, что 7 ноября ”план не был выполнен”, т. е. было уничтожено меньшее количество евреев, чем потребовали власти.

Погромы и гибель некоторых руководителей подполья не ослабили движения сопротивления. Во время погрома 20 ноября 1941 г. погиб Вайнгауз; вместо него в партийную группу был введен секретарь по пропаганде Ворошиловского районного комитета партии г. Минска Пруслин (Брускинд). В конце ноября коммунисты созвали общую партийную конференцию. Руководил этой конференцией ”Славек”. Представителем партгруппы гетто был выделен Гебелев. С этого момента начинается систематическая отправка людей в партизанские отряды. Общая партийная конференция постановила: партийную организацию строить по принципу десяток. Во главе каждой десятки стоит секретарь. Десятки образовывались исключительно на основании личного знакомства и рекомендации. Все секретари десяток были связаны с уполномоченным зоны. Всего было 4 зоны, и гетто являлось одной из зон. Партконференция создала подпольный партийный комитет. Секретарем был избран ”Славек”.