— Но не оставайся на весь вечер, — сказала миссис Биф. — Сегодня в десять вечера по радио хорошая программа, которую жаль пропустить.

— Ты же должна уже понимать, — заметил Биф вполне дружелюбно, — что, когда у меня важное дело, никто не может сказать, когда буду дома.

— Как, впрочем, и всегда, насколько я могу видеть, есть ли дело или нет. Ну да ладно. Мистер Таунсенд, возьмите ещё рулетик!

Было очевидно, что между ним и миссис Биф было прекрасное взаимопонимание: она была терпима к слабостям мужа и при этом гордилась его успехами, а Биф ценил хорошее настроение жены и её готовку. После того, как я попрощался и поблагодарил её, выслушав приглашение заходить каждый раз, когда буду в этих местах, мы вновь отправились в отделение, чувствуя себя согревшимися и наполненными.

Стьют нетерпеливо ждал.

— О Боже, Биф, — воскликнул он, — Неужели, чтобы поесть нужен весь день? Я съел сэндвич и вернулся уже полчаса назад. Хотелось бы посмотреть, как подобные вам преуспели бы в Лондоне в действительно серьёзном деле, когда нужно в любой момент быть готовым к действиям.

— Сожалею, сэр, — проворчал Биф.

— А у нас тут есть важные новости. Мой человек заходил в квартиру, занимаемую Ферфаксом и его женой. Жена уехала вчера утром, а Ферфакс, очевидно, там и не появлялся. Вчера вечером в квартире вообще никого не было, а когда миссис Ферфакс уезжала, то взяла два чемодана. Что вы об этом думаете?

— Забавно, — сказал Биф.

— Забавно? Жаль, что я не разделяю вашего веселья. Это очень осложняет дело.

Биф откашлялся.

— Я тоже хочу вам кое-что сообщить, — сказал он.

— Да?

— Дело вот в чём. У мистера Сойера, хозяина «Дракона» — это отель около станции — есть для меня какая-то информация, связанная с этим делом, причём, говорит, срочная.

— В самом деле? Возможно, он обнаружил труп в одной из своих бочек пива?

— Ну, едва ли он смог бы обнаружить его по вкусу, — сказала Биф. — Это самое ядовитое пиво, которое…

— Если бы вы поменьше уделяли внимания пиву, а немного больше расследованию, Биф, мы продвигались бы быстрее. Я послал ваших людей по городу, чтобы они попытались получить информацию из местных сплетен. Хотя, как можно ожидать, что люди станут уважать полицейского по имени Голсуорси, я не представляю. Теперь вперёд. Мы зайдём в этот паб и узнаем, что нам хочет сообщить ваш человек, а затем направимся в Чопли и увидим, что сможем выяснить о той, другой девушке. И мы должны свести наши сведения в таблицу.

— Есть, сэр.

«Дракон» оказался невзрачным пабом на довольно грязной улице, которая шла параллельно реке по направлению к станции. Он стоял среди складов, которые мы заметили ещё вчера, и его заднее помещение, должно быть, выходило прямо к воде. Здание было узким и высоким, стены — зелёными, но краска была грязной. Кружевные занавески в верхних окнах были мятыми и серыми, — и в целом паб выглядел непривлекательным. Это был тип заведения, которое возникло в рабочих кварталах, продавало огромное количество алкоголя и мало заботилось об удобствах.

Мы прибыли уже после закрытия, и Бифу пришлось довольно долго стучать в дверь чёрного хода прежде, чем она отворилась. Наконец появился очень крепкий мужчина. Его лицо было опушим и тёмно-красным, а гротескная чудовищность его живота подчёркивалась тем, что он не носил жакета.

— Выбрали же время, — сказал он. — Я только было сел обедать.

— Сожалею, мистер Сойер, — сказал Биф. — Я только что получил ваше сообщение.

Стьют был нетерпелив, и, когда владелец бара подвинулся, он поспешил протиснуться через небольшое пространство между животом и стеной.

— А теперь, — сказал он резко, — что вы можете нам сообщить?

— Этот джентльмен из Скотланд-Ярда, — пояснил Биф Сойеру.

Владелец бара расстроился. Он представлял себе дарование нам информации как неторопливое и приятное дело за стаканчиком горькой. Было обидно, что этот нетерпеливый незнакомец разом принизил всю важность фактов, о которых знал хозяин.

— Не много, — сказал он надувшись. — Только то, что тем вечером он сюда заходил.

— Кто? Роджерс?

— Да.

— Во сколько? — перебил Стьют.

— Ну, — саркастически заметил владелец бара, — я же не знал, что он только что кого-то прикончил или собирается прикончить, поэтому специально на часы не смотрел. Но могу сказать, что это было через несколько минут после того, как я открылся в шесть часов.

— Скажем, в 6.10? — спросил Стьют.

— Вроде того.

— И? Что он говорил?

— Что он говорил? Он сказал: «Двойное виски и чуть содовой», — если это вам интересно.

— Больше ничего?