Он знал, что Эмма близорука, и лениво разглядывал девушку, даже не потрудившись встать.

Она протянула на ладони что-то блестящее, и граф перевел взгляд на это странное подношение. Половинка сломанного бриллиантового колье. Другую часть он вечером положил в карман, даже не взглянув на нее.

— Я хотела оставить себе бриллианты, — было видно, что девушке нелегко далось признание. — Собиралась продать их, когда убегу из вашего дома. Сегодня ночью я думала, как мне это сделать, но потом поняла, что не смогу так поступить. Вы были добры ко мне, и я не обману ваше доверие.

Киллорану захотелось ударить Эмму, хотя он ни разу в жизни не поднял руку на женщину. Графу вообще не доставляло удовольствия демонстрировать свою физическую силу тем, кто был слабее. И тут вдруг такое желание…

— И доброта, и доверие к людям мне чужды, — процедил он сквозь зубы. — Неужели ты до сих пор этого не поняла? И что мне еще нужно сделать для того, чтобы развеять твои сомнения?

Бог мой!.. Эмма опустилась на колени и крепко сжала его руку…

— Не знаю, почему вы так настойчиво пытаетесь доказать мне, что вам чуждо благородство и порядочность. Других вы можете ввести в заблуждение, но мне-то известно, что вы не злодей и не подлец. Это всего лишь…

— Маска? — насмешливо подсказал Киллоран. — Ты ошибаешься, Эмма. Ошибаешься, и все тут. Порядочность мне на самом деле чужда, и благие порывы тоже. Я спас тебя на постоялом дворе только потому, что меня это на минуту развлекло. Второй раз я избавил тебя от неприятностей, поскольку тогда уже подумал об одном деле, которое до сих пор осталось недоделанным. Если бы не твои рыжие волосы, я бросил бы тебя на произвол судьбы.

— Это неправда. Я не верю.

— Да неужели? Ты не можешь поверить в то, что я не такой человек, который будет тратить свое время на спасение несчастных девиц? — Киллоран видел, как меняется выражение лица Эммы, и стал говорить еще холоднее. — С твоей помощью я намерен получить один старый долг. Именно поэтому-то я привел тебя в свой дом, — он сжал пальцы на руке девушки, где лежали бриллианты, в кулак. — Оставь это себе. Ты заслужила в награду не только сломанное колье. Мы еще поговорим об этом.

Эмма резко встала. В голосе ее теперь тоже звучали совсем другие нотки.

— Что я должна буду сделать? Лечь в постель с лордом Дарнли? А может быть, убить его? Но вы, кажется, говорили, что не нуждаетесь в услугах наемных убийц.

— У тебя хорошая память, детка, — ни на один из ее вопросов Киллоран не ответил.

— Не называйте меня деткой!

— Тогда не веди себя так, как ведут дети. Лорд Дарнли, хотя и был пьян, прекрасно понял, зачем я привел тебя в его дом. Да, ты приманка, и он обязательно на эту приманку клюнет. Твоя задача — подвести его к последней черте, а я нанесу завершающий удар. После этого мы сможем с тобой расстаться.

Сейчас Эмма выглядела совершенно спокойной, но это спокойствие нервировало Киллорана больше, чем истерики, свидетелем, а чаще виновником которых он столько раз был.

— Прекрасно, — девушка повернулась, чтобы уйти, и в этот момент по ее спине скользнул солнечный луч. Он блеснул на ее волосах не хуже бриллиантов…

Киллоран вскочил с кресла и резко повернул девушку к себе.

— Не надо! — закричала Эмма, но граф уже ничего не слышал.

Он рванул тонкую ткань пеньюара, и на пол посыпались пуговицы. Сейчас остановить Киллорана не смогли бы никакие слова, но, увидев на нежной шее Эммы синяки и царапины, он замер.

Девушка рванулась, но Киллоран властно удержал ее левой рукой за плечо. Правой он откинул голову Эммы назад, чтобы получше разглядеть «украшение».

— Дарнли…

Эмму потряс его совершенно неживой голос.

— Он не специально! Это из-за колье.

— Дарнли ответит и за это, — в голосе графа зазвучали знакомые ноты, и Эмма вздохнула спокойнее. — Он умрет, но перед смертью я вспомню ему и это, — Киллоран легонько провел пальцем по ее оцарапанной коже.

Внутри у Эммы все дрожало, но говорить она старалась спокойно.

— Ничего страшного со мной не случилось. И, кстати сказать, выглядит это так, будто меня пытались повесить. Подходящее наказание за убийство, не так ли?

Если она пыталась все свести к шутке, то особого успеха не достигла. Тем не менее Киллоран кивнул.

— Весьма подходящее.

Он чувствовал пальцами тепло ее кожи и видел соблазнительные линии тела. Ткань пеньюара была плотной, но для опытного глаза тайн тут быть не могло.

Искушение оказалось очень сильным. Киллоран наклонился и прильнул губами к тому месту на шее Эммы, которое было чуть ниже синяков и царапин.

Там лихорадочно билась крохотная жилка. Что стало причиной этого — страх или желание? Киллоран крепко прижал девушку к себе. Эмма была высокой — выше тех женщин, с которыми он привык иметь дело, и это оказалось весьма удобно: ее бедра прильнули к его бедрам, грудь оказалась на уровне его груди, а шея манила к поцелуям. Граф провел рукой по ее боку, и Эмма задрожала. Ощущение именно этого теплого, податливого тела в руках было завораживающим: Киллоран буквально растворился в нем.