— Я не хотел разговаривать с Дагни на эту тему по телефону, — проговорил Риарден. — У нее и так достаточно дел. А мы можем все уладить за несколько минут.

— Если у меня есть на то полномочия.

Улыбнувшись, Риарден склонился над столом.

— Есть… Эдди, каково в настоящий момент материальное положение «Таггерт Трансконтинентал»? Отчаянное?

— Хуже того, мистер Риарден.

— Вы способны оплачивать счета?

— Не полностью. От газет это пока скрывается, но, по-моему, всем известно. Мы в долгах по всей сети дорог, и Джим уже исчерпал любые возможные извинения.

— Тебе известно, что первый платеж за рельсы из риарден-металла должен быть произведен на следующей неделе?

— Да, я это знаю.

— Хорошо, тогда предлагаю вам мораторий. Я намереваюсь предоставить вам отсрочку — вы заплатите мне только через шесть месяцев после открытия ветки компании «Линия Джона Голта».

Эдди Уиллерс звякнул своей чашкой кофе о блюдце. Он не мог произнести ни слова.

Риарден усмехнулся:

— В чем дело? Надеюсь, у тебя есть полномочия принять мое предложение?

— Мистер Риарден… просто не знаю… что и сказать.

— Ограничимся простым «о-кей», ничего больше не нужно.

— О-кей, мистер Риарден. — Голос Эдди был едва слышен.

— Я составлю бумаги и перешлю вам. Расскажи Джиму, и пусть он подпишет.

— Да, мистер Риарден.

— Я не люблю вести дела с Джимом. Он потратит два часа, стараясь заставить себя поверить в то, что смог убедить меня, будто своим согласием оказал мне честь.

Эдди сидел, не шевелясь, глядя в свою тарелку.

— В чем дело?

— Мистер Риарден, мне бы хотелось… поблагодарить вас… но я не вижу способа, адекватного тому, что…

— Вот что, Эдди. У тебя есть задатки хорошего бизнесмена, поэтому слушай. Честно и откровенно: в ситуациях подобного рода нет места благодарности. Я делаю это не ради «Таггерт Трансконтинентал». Я имею здесь свой простой, эгоистичный, практический интерес. Зачем мне тянуть с вас деньги сейчас, когда платеж может оказаться смертельным ударом для вашей компании? Если бы от вас не было никакого толка, я бы взял свое без колебаний. Я не занимаюсь благотворительностью и не имею дел с некомпетентными людьми. Но пока вы остаетесь лучшей железной дорогой в стране. Когда «Линия Джона Голта» пустит свой первый состав, вы станете и самым надежным финансовом партнером. Поэтому у меня есть все причины не торопиться. К тому же у вас есть неприятности с моими рельсами. Я намереваюсь дождаться вашей победы.

— И все же я благодарю вас, мистер Риарден… за нечто большее, чем милосердие.

— Нет. Разве ты не понимаешь? Я только что получил большие деньги… которых не хотел. Мне некуда вложить их. Они для меня бесполезны. И поэтому мне в известном смысле приятно обратить эти деньги против тех же людей в той же битве. Они предоставили мне возможность дать вам отсрочку и помочь в борьбе с ними.

Эдди вздрогнул, будто слова Риардена угодили прямо в открытую рану.

— Вот это и есть самое ужасное!

— Что именно?

— То, как они поступили с вами, и то, чем вы им отвечаете. Мне бы хотелось… — Он умолк. — Простите меня, мистер Риарден. Я понимаю, о делах так не говорят…

Риарден улыбнулся:

— Спасибо, Эдди. Я знаю, что ты хочешь сказать. Но забудем об этом. Пошлем к черту.

— Да. Только… мистер Риарден, могу я вам кое-что сказать? Я понимаю, что все это совершенно неуместно, и говорю сейчас не как вице-президент.

— Слушаю.

— Мне незачем говорить вам, что ваше предложение значит для Дагни, для меня, для всех честных работников «Таггерт Трансконтинентал». Вам это известно. И вы знаете, что можете рассчитывать на нас. Но… но мне кажется ужасным, что свою выгоду получит и Джим Таггерт, что вы будете спасать его и ему подобных после того, что они…

Риарден рассмеялся.

— Эдди, что нам до подобных ему людей? Мы ведем вперед экспресс, а они едут на крыше, вопя при этом, что они-то и есть здесь самые главные. Ну, и что нам с того? Нам ведь хватит сил везти их с собой — разве не так?

— Не дело это…

Летнее солнце зажигало огнем городские окна, рассыпало искры по уличной пыли. Столбы раскаленного воздуха поднимались над крышами к белой странице календаря. Моторчик его медленно вращался, отсчитывая последние дни июня.

— Не дело это, — говорили люди. — Первый же поезд, пущенный «Линией Джона Голта», раздавит рельсы. Он не доедет до моста. А если доедет, мост рухнет уже под тепловозом.

Товарные поезда катились вниз со склонов Колорадо по колее «Феникс-Дуранго» на север, к Вайомингу, и основной линии «Таггерт Трансконтинентал» — на юг, к Нью-Мексико, и главной линии «Атлантик Саусерн». Вереницы цистерн разбегались во все стороны от месторождений Уайэтта к предприятиям, находящимся в далеких штатах. О них не говорили. С точки зрения публики, составы цистерн передвигались столь же бесшумно, как и лучи, и их можно было заметить только после того, как содержимое их преобразовывалось в свет электроламп, жар печей, вращение двигателей; но и в таковом качестве они оставались незаметными, их принимали за неизменную данность.