— Да, но оно его затормозило. Теперь он готов идти дальше, но не может найти станки и инструменты. Сейчас их не достать нигде, не купить ни за какую цену. Ему отвечают только обещаниями и отговорками. Он прочесывает всю страну, разыскивает всякое старье на закрытых заводах. И если он не начнет производство в ближайшее время…

— Начнет. Кто теперь сможет его остановить?

— Хэнк, — вдруг проговорила Дагни, — а не могли бы мы съездить в одно место, которое мне хотелось бы увидеть?

— Конечно, куда захочешь. Итак?

— В Висконсин. Во времена моего отца там работал большой моторостроительный завод. У нас была ветка к нему, но мы закрыли ее — лет семь назад, когда завод обанкротился. Думаю, теперь это один из самых бесперспективных районов. Может, там найдутся какие-нибудь станки для Теда Нильсена. Завод могли и не заметить — место там Богом забытое, и нет никакого транспорта.

— Я найду его. А как он назывался?

— Двигателестроительная компания «Двадцатый век».

— Ну, конечно! Когда я был молодым, эта фирма считалась одной из лучших, если не самой лучшей. Помню даже, что закрылась она как-то странно… только не знаю, в чем эта странность заключалась.

На расспросы у них ушло три дня, но, наконец, они отыскали эту выбеленную, заброшенную дорогу — и катили теперь под желтой листвой, казавшейся морем золотых монет, к бывшей компании «Двадцатый век».

— Хэнк, а что если с Тедом Нильсеном что-то случится? — нарушила вдруг молчание Дагни.

— Почему это с ним должно что-то случиться?

— Не знаю, но… но вот был же Дуайт Сандерс. Был и исчез. А с ним и «Юнайтед Локомотивз». Состояние прочих заводов не позволяет им заняться выпуском дизелей. Я уже перестала верить обещаниям. Потом… потом какой может быть толк от железной дороги, на которой нет движущей силы?

— И от всего прочего, кстати…

Листья трепетали на раскачивавшихся ветром ветвях. Мили сменялись милями, и кругом были только кусты, деревья, травы всех оттенков рыже-красного и живые, словно огонь: казалось, что они что-то праздновали и полыхали всем своим буйным, нетронутым изобилием.

Риарден улыбнулся:

— Что ж, а в глуши все-таки что-то есть. Она начинает мне нравиться. Это какая-то новая, еще никем не открытая страна.

Дагни радостно кивнула:

— Здесь хорошая почва — посмотри, какая буйная растительность. Я бы вырубила весь этот кустарник и построила…

Улыбки разом исчезли с их лиц. Труп, замеченный обоими в траве возле обочины, оказался ржавым цилиндром бензонасоса, на котором еще сохранились остатки стеклянного циферблата.

Кроме него было заметно немногое. Несколько обугленных столбов, бетонный блок и искорки стеклянной пыли на месте бензозаправочной станции — все утопало в кустах и открывалось лишь внимательному взгляду, а по прошествии года-другого вообще должно было исчезнуть под покровом растительности.

Они дружно отвернулись и поехали дальше, не желая интересоваться тем, что еще могли скрывать многомильные заросли. В машине повисло тягостное молчание: можно было лишь гадать о том, сколько всего уже сгинуло под покровом кустов и трав.

Дорога оборвалась за поворотом на склоне холма. Перед ними возник изрытый пустырь, над которым из земли и клочьев асфальта торчало несколько каркасов бетонных блоков. Кто-то потрудился над ними, разбив стены и увезя обломки; никакая трава не могла уже расти на ставшей бесплодной земле. На гребне далекого холма, на фоне неба, подобный кресту над огромной могилой стоял покосившийся телеграфный столб.

Потратив три часа и проколов шину, они проползли на самой малой скорости по мягкому бездорожью — через канавы, по колеям, оставленным колесами телег — до селения, лежавшего позади холма с телеграфным столбом на вершине.

Внутри скелета, оставшегося от прежнего промышленного городка, стояли несколько брошенных домов. Все, что можно было вывезти, уже увезли; Дагни заметила буквально несколько человек. Строения превратились в вертикально стоящие руины; их сотворило не время, а человек, оставивший после себя хаотично отодранные доски, снятые куски кровли, дыры во взломанных погребах. Казалось, чьи-то слепые руки, жадные и ненасытные, шарили наугад, забирая все подряд, не зная, что именно может понадобиться завтра.

Среди руин обнаруживались и населенные дома; поднимавшийся из их труб дым был единственным заметным движение в городке. На окраине торчал железобетонный остов, некогда принадлежавший школе; он походил на череп с пустые глазницы выбитых окон… С него свисали редкие пряди волос — оборванные провода.

За городком, на далеком холме, стоял завод двигателестроительной компании «Двадцатый век». Стены, кровля его и дымовые трубы производили впечатление строгой, неприступной крепости. Снаружи он казался в полном порядке — кроме серебристой водонапорной башни, бак которой заметно накренился.