Ободок сверкнул около ноги Уилла Хэлоуэя, его сына.

Чарльз Хэлоуэй посмотрел, как плывет дым сигары.

Там две тени, да, две тени! И глаза, с ужасом смотрящие из темного колодца под тротуаром. Он вскрикнул от неожиданности и нагнулся, чтобы ухватиться за решетку.

Он не рассмеялся над нелепостью ситуации, а, стоя среди спешащих мимо прохожих, тихонько спросил:

— Джим? Уилл? Что, адские штучки продолжаются?

В эту минуту в сотне футов отсюда Разрисованный Человек вышел из «Ночного убежища».

— Мистер Хэлоуэй… — сказал Джим.

— А ну-ка, вылезайте, — сказал Чарльз Хэлоуэй.

Разрисованный Человек, подхваченный толпой, медленно повернулся и направился к табачному магазину.

— Папа, нам нельзя! Не смотри вниз!

Разрисованный Человек был в восьмидесяти футах от них.

— Ребята, — сказал Чарльз Хэлоуэй, — полиция…

— Мистер Хэлоуэй, — хрипло прошипел Джим, — мы погибнем, если вы не будете смотреть вверх! Разрисованный Человек, если он…

— Какой человек? — спросил мистер Хэлоуэй.

— Человек с татуировкой!

В памяти мистера Хэлоуэя возникла стойка кафе и пять глаз, нарисованных на пальцах не то синими чернилами, не то электрическими искрами.

— Папа, посмотри на часы на здании суда; пока мы с тобой разговариваем, он уже…

Мистер Хэлоуэй выпрямился и посмотрел.

Разрисованный Человек был уже неподалеку.

Он остановился, изучающе разглядывая Чарльза Хэлоуэя.

— Сэр, — сказал Разрисованный Человек.

— Одиннадцать пятнадцать. — Чарльз Хэлоуэй посмотрел на часы на здании суда, затем сверил с ними свои часы и, не выпуская сигару изо рта, заметил: — Опаздывают на одну минуту.

— Сэр, — сказал Разрисованный Человек.

В яме, захламленной окурками и обертками от жевачек, Уилл схватил Джима, Джим прижал к себе Уилла, когда четыре ботинка зашаркали по решетке наверху.

— Сэр, — сказал человек по имени Дак, изучая лицо Чарльза Хэлоуэя и сравнивая его черепные кости с костями других, похожих на него людей. — Объединенные шоу Кугера-Дака отобрали двух местных мальчиков; повторяю — двух! — которые являются нашими избранными гостями в течение всего нашего праздничного визита!

— Прекрасно, я… — Чарльз Хэлоуэй старался не смотреть на тротуар.

— Двое этих мальчиков…

Уилл смотрел, как гвозди на подметках Разрисованного Человека словно акульи клыки, сверкая, лязгают по решетке.

— …словом, эти мальчики будут кататься на всех аттракционах, смотреть все представления, приветствовать артистов, они будут получать сувениры — волшебные сумки, бейсбольные биты…

— Кто же, — перебил его мистер Хэлоуэй, — эти счастливцы?

— Двое, отобранных по фотографиям, сделанным вчера у нас в карнавальном городке. Опознайте их, сэр, и вы разделите их судьбу. Вот эти мальчики!

Он видит нас здесь внизу! — подумал Уилл. — О Боже!

Разрисованный Человек протянул руки.

Отец Уилла пошатнулся.

Лицо Уилла, вытатуированное ярко-синей тушью, поглядело на него с ладони правой руки.

Нарисованное несмываемыми чернилами на левой ладони лицо Джима выглядело как живое.

— Вы их знаете? — Разрисованный Человек отметил, как сжалось горло мистера Хэлоуэя, как дрогнули его веки, как он съежился, будто его кости кузнечным молотом вбили одну в другую. — Как их зовут?

Осторожно, папа! — подумал Уилл.

— Я не… — сказал отец Уилла.

— Вы их знаете.

Руки Разрисованного Человека вздрагивали, притягивали взгляд, выспрашивая имена, они заставляли лицо Джима, нарисованное на правой ладони, и лицо Уилла, изображенное на левой ладони, вместе с настоящим лицом Джима, сидящего в яме под тротуаром, и настоящим лицом Уилла, тоже сидящего под тротуаром, дрожать, корчиться, сжиматься.

— Сэр, ведь вы не хотите, чтобы они потерялись?

— Нет, но…

— Что «но»? — Мистер Дак придвинулся ближе, гипнотизируя таинственностью картинной галереи, собранной на его коже, его глаза вместе с глазами всех его зверей и уродцев, проглядывающих сквозь рубашку, сквозь пальто, сквозь брюки, впивались в старого человека, жгли его огнем, исследовали его в тысячу раз внимательней, чем обычные глаза. Мистер Дак сунул свои ладони еще ближе, и издевательски повторил. — Но?

Мистер Хэлоуэй, стараясь чем-то отвлечься и хоть немного успокоиться, кусал сигару.