Города, селения, ремесла, наука, культура, знание, удовольствия, искусство, любовь, память, истина, жизнь — все ушло.

Деяния смелые, торжества венчающие — все ушло.

Жизнь… утрачена с небрежением… ушла.

И узрел я, как умирают звездные боги, истекающую кровью луну, солнце гаснущее, чернеющее в самом сердце своем.

И за триллион лет преисподняя Миктлантекутли не возместит утраты. Внемлите словам моим: не вините богов и звезды, вините… нас. Внемлите словам моим: бегите не от орла и ягуара, не от змеи и крокодила, бегите от… нас.

Орел… прощай…

Ягуар, гремучая змея, крокодил… прощайте.

Кецалькоатль… прощай.

Взимая десятину кровью, сердцами, смертью… с себя мы ее взимаем.

И уплачиваем ее ночи.

Уплачиваем ее Тескатлипоке, богу смерти.

Сим завершается видение.

— Мы хотели узнать, что случилось с Толланом, — произнес президент. — Думаю, Кецалькоатль только что нам об этом поведал.

— Премного благодарны, Кецаль, — пробормотал Брэдфорд.

— Каково ваше толкование, генерал? — спросил президент Рааб.

— Земля извергает огонь, небо извергает огонь и люди тоже, — ответил генерал Гегберг.

— Доктор Кардифф, — спросил президент Рааб, — какова ваша трактовка?

— Толлан был только прологом, а вот в две тысячи двенадцатом все будет по-настоящему!

— Если так, то да помилует Бог наши грешные души, — произнес президент. — Тескатлипока возвращается.