Я дал знак «зеленым рубашкам», стоявшим невдалеке и с интересом взиравшим на незадачливых несчастных механиков. «Зеленые рубашки» бросились в будку и, уподобившись муравьям, спасающим яйца из разворошенного муравейника, принялись выносить из строения вещи механиков. Затем двое рабочих кузнечными молотами снесли с будки железную крышу, после чего последовали удары по стенам будки, и она развалилась, как карточный домик. Когда вытащили боковые столбы, будки как не бывало. На всю работу ушло двадцать минут.

Огромные грузовики, груженные гравием, подъезжали к площадке один за другим, оглашая воздух шумом моторов. Появившийся бульдозер начал разравнивать и уплотнять гравий. Через четыре часа бульдозер, закончив эту работу, осторожно сполз с насыпи и направился к берегу, чтобы подтащить и поднять на строительную площадку заготовку из айни, которой предстояло стать килем моего корабля. Когда строительная площадка была готова, а киль поднят на насыпь, «зеленые рубашки» взялись за работу, следуя моим указаниям. В те дни ко мне приклеилось прозвище — мистер Аль-ом (мистер Сегодня), ибо когда меня спрашивали о сроке выполнения какой-либо работы, я отвечал: сегодня. Работа спорилась, и я был доволен. Не остались в накладе и незадачливые механики. Их отчаяние сменилось радостью, и теперь, увидев меня, они широко улыбались. Да и как им было не радоваться: «зеленые рубашки» не только собрали заново их злосчастную будку (всего лишь в трехстах ярдах от того места, где она пребывала раньше), но и, воспользовавшись гравием, установили ее на высокой платформе, так что отныне ей не грозили приливы.

Сооружение площадки для строительства корабля было завершено к новому 1980 году, и я посчитал это лучшим новогодним подарком, который мне только можно было преподнести. После того как пятидесятидвухфутовую заготовку для киля уложили на деревянные блоки, Худайд, кораблестроитель из Сура, снова работавший вместе со мной, спросил у меня, нельзя ли принести в жертву богу козла, чтобы кораблю, когда он будет построен и спущен на воду, сопутствовала удача. О таком обычае я не слышал, зато знал о другом поверье, связанном со строительством кораблей. В некоторых арабских общинах считается, что если бесплодная женщина перепрыгнет через киль, идущий на строительство корабля, то она обретет способность зачать ребенка. Я рассказал об этом поверье Худайду. Он ужаснулся и с неподдельным волнением сообщил, что женщин вообще нельзя допускать на стройку, ибо они наведут на корабль порчу. В эту, на мой взгляд, небылицу, видно, верил не только Худайд, но и другие строители, ибо на ночь на стройплощадке стал оставаться страж, которому, негласно от меня, поручили не подпускать к стройке женщин. На следующий день у бедуинов купили козла, и несчастное животное принесли в жертву. Его кровью обмазали киль, а мясо пошло рабочим на ужин.

В один из тех дней я пригласил Худайда и двух других судосборщиков рассмотреть вместе со мной рабочие чертежи корабля, выполненные Колином Мьюди. Конечно, мне было известно, что приглашенные мною люди при строительстве кораблей никогда чертежами не пользовались, а руководствовались только собственным опытом. Но этот опыт они накопили, строя бумы, оснащенные двигателем, а парусные бумы им строить не приходилось. Колин Мьюди, разумеется, сделал чертежи парусника, руководствуясь материалами, которые я ему подобрал, покопавшись в различных библиотеках, а также практическими советами, которые я смог ему дать после осмотра на побережье Аравийского моря сохранившихся сшивных кораблей.

Когда мы изучали выполненную Колином Мьюди документацию, выяснилось, к моему немалому удивлению, что один из кораблестроителей прекрасно читает рабочие чертежи. Этого человека звали Мухаммед Исмаил, он был с Миникоя, где Али Маникфан набирал рабочую силу. Еще перед тем как отправиться на Лаккадивские острова за рабочими, Али пообещал привезти в Сур Исмаила, отца Мухаммеда, охарактеризовав этого человека как умелого судосборщика. Мне нужен был бригадир судосборщиков, и Исмаил, по словам Али, вполне для этого подходил. Исмаил приехал в Сур с сыном и, представляя мне Мухаммеда, с гордостью сообщил, что сын превзошел в мастерстве отца. Мухаммед, которому было около сорока, действительно оказался знающим, опытным судосборщиком, сумевшим уже в первые дни завоевать авторитет у остальных зеленых рубашек. Мне он также нравился тем, что неизменно стремился к совершенству в работе — к работе без единой помарки. Так, он заметил на киле миниатюрную выпуклость, которую я с трудом разглядел лишь после того, как мне ее показали. По разумению Мухаммеда, эту выпуклость следовало убрать. По его распоряжению четверо «зеленых рубашек» выкопали под забракованной частью киля изрядную яму, скатили в нее валун и, используя этот камень как точку опоры, обвязали киль тросом, а затем, натягивая его с помощью подручного инструмента, добились того, что выпуклость сгладилась.

Мухаммед принимал участие и в решении куда более сложных проблем, связанных со строительством корабля. Когда встал вопрос, как состыковать с килем нос и корму, Мухаммед предложил Худайду решить эту проблему. Они уселись на берегу и принялись на песке делать наброски стыка, и в конце концов решение было найдено. В результате была изготовлена сложная тридцатишестифутовая врезка — соединение шипом в паз. Естественно, при строительстве корабля возникали и другие проблемы. Так, материал для ахтер-штевня [15] остался в Индии, у торговца, который меня беззастенчиво обманул. Но меня и тут выручил Мухаммед. Осмотрев весь имевшийся у нас строительный материал и замерив несколько брусов, он взялся сделать ахтерштевень из двух частей. Впрочем, через какое-то время неутомимый Дарамси Ненси с помощью своих друзей в Бомбее и Дубай добился поставки из Индии недостающего материала.

В те же дни я отчетливо осознал, как сложно построить корпус. Нам следовало сшивать доски между собой и сформировать линию кривизны корпуса до установки шпангоутов [16] , которые бы помешали сшиванию досок. В результате нам пришлось заняться кропотливой работой: не имея возможности гнуть доски, используя жесткость шпангоута, сначала гнуть каждую доску и лишь после этого прилаживать ее в нужное место. В Европе такой способ постройки судов использовался три века назад; от него отказались из-за большой трудоемкости и больших затрат времени. Но у нас выбора не было: нам требовалось построить сшивной корабль.

Трудности выявились при обработке первой же доски — двенадцатифутовой, толщиной в 3 дюйма. Собирая пояс обшивки, ее следовало пригнать к килю первой. Но, чтобы отшлифовать эту доску и придать ей нужную кривизну, нам пришлось потратить четыре дня. Затем нам следовало отшлифовать киль, выполняя эту работу миллиметр за миллиметром. После этого с помощью бурава мы проделали в доске отверстия для будущих стяжек и временно прикрепили ее нагелями к килю. Даже придирчивый Мухаммед остался доволен: первую доску можно было пришивать. Подобно главе масонов, высекавшему свое имя на замковом камне средневекового храма, Мухаммед склонился над этой первой доской и карандашом вывел на ней время и дату ее готовности: 15 часов 4 февраля 1980 года.