Анни закрыла дверь и вздохнула. Характер у подопечных не сахар. Ей было бы спокойней, если бы Содерквист не уезжал. Теперь придется провести с этими оторвами Рождество.

«Не хватало мне второй Йоханны. – У социального педагога Анни Бергсен на миг заломило виски. – С этой Дженни придется повозиться».

Жозеф ел. Голодный зверодушец – это всегда впечатляющее зрелище, а изрядно проголодавшийся человек-леопард – зрелище к тому же еще и немного жутковатое. В данный момент он добивал четвертый биг-мак и косился на пятый. Парочка рядом – субтильного вида юноша и хрупкая девушка с суеверным ужасом на это глядели.

– В общем, так, шеф. Никто ничего не знает, не слышал, не видел и не помнит. Такое чувство, что они все плотно сидят на «пыльце фей». Тотальная амнезия.

Но я докопался. Масштабное дело раскручивается, Герми…

Он вынул из кармана блокнот и, облизывая черные пальцы, пролистал:

– Директор, понятное дело, молчит. Однако рядовые члены Магуса со скрипом дают показания – правда, на условиях анонимности и последующей защиты.

– Ближе к делу, обжора. – Германика отодвинула пятый сэндвич подальше от Жозефа.

– Шеф… – Глаза у него были как у умирающей от голода собаки. Но Бодден была безжалостна.

– Фастфуд вреден, котик. Излагай дальше.

– Значит, все началось в августе. – Жозеф утешительно захрустел картошкой фри. – Местный Ловец Роджер Брэдли притащил в цирк какую-то магическую тварь, и, судя по описанию, это была…

Зверодушец сделал многозначительную паузу, дождался, пока Германика сделает глоток колы, и продолжил:

– Ледяная химера.

Фройлян Бодден подавилась:

– Ты… серьезно? Какой вид?!

– По описанию – соволемур. Можем смотаться, проверить место их летней стоянки. Может, остаточный след еще не развеялся. Но ты дальше слушай. Химера – это только цветочки.

– Что же еще?! – Германика потянулась к соломинке, потом убрала стакан подальше. – Не томи начальство.

– Каким-то образом химера сбежала. Что-то случилось с антагонистом, и она вскрыла герметичный кейс. Но не смогла улететь – на стоянку было наложено кольцо Магуса.

– Стоп. Зачем она сбегала? Разве Брэдли не ее хозяин?

– Ты же знаешь этих тварей – у них патологическая тяга к свободе. Однако Брэдли и, правда, не был ее хозяином, он лишь перевозил химеру. – Зверодушец пошуршал пакетом, вытряхнул остатки картошки в рот. – И это еще интересней. Хозяином у нее оказался… догадайся кто?!

Жозеф изобразил загадочную, по его мнению, улыбку, но не получил ожидаемой реакции:

– Хоть бы похвалила, начальник. Я весь день как гиена рыскал.

– Вот возьмем Марко и остальных героев, я тебя почешу за ушком. Излагай дальше.

– Скучно с вами, госпожа Бодден. Итак, хозяином соволемура оказался мистер Альберт Фреймус. Он в итоге химеру и забрал. А заодно прихватил и помощника Роджера Брэдли, некого… Калеба Линдона, которого химера подвергла насильственному симбиозу.

– Погоди… – Германика отобрала у него пакет, который мешал ей сосредоточиться. – Не складывается что-то. Химера вполне могла принадлежать Фреймусу, темники их и создают. Но при чем тут местный Ловец? Этот Брэдли? Не мог же он работать на темника. Это просто невозможно.

– Шеф, думать – ваша задача. Я же просто собираю информацию. Тружусь от заката до рассвета. И без перерыва на обед.

– Держи, обжора. – Германика отдала последний гамбургер. – Не лопни.

– Ни за что. – Жозеф довольно зашелестел оберткой. – Что конкретно случилось, непонятно. Одно ясно – химера порезвилась от души. Почти заморозила цирк. Захватила мальчика, в смысле Калеба. Забрала «душу-дыхание» у Брэдли. Однако… держитесь крепче, ее поймала приемная внучка Марко Франчелли.

– Приемная внучка? У Марко есть внучка?!

– Ну да. Ему же лет семьдесят…

– Да. Ему уже семьдесят, – медленно повторила Германика. – Что дальше?

– А дальше все как по учебнику. Девчонка добыла подлинное Имя химеры, разорвала ее связь с симбионтом и почти развоплотила ее. И все это в одиночку. Я больше скажу – незадолго до этого она прошла путем Древней Земли. А еще раньше – украла антагониста, из-за чего химера и сбежала. То есть вся эта кутерьма завертелась из-за нее, представляете, шеф?!

– Ты уверен? Слишком много подвигов для одного ребенка. Сколько ей?