– Думаешь, это правда?
– наблюдая за тем, как за окном проносятся знакомые осенние очертания парка имени Максима Горького, сжала свободную руку в кулак.

– Сильно на это похоже, - притормозив на красном сигнале светофора, молодой человек бросил на мою персону беглый взгляд.
– Согласен, довольно интересный поворот, но если дать ему шанс на реальность, то всё становится довольно логично.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, - ногти больно впились в кожу ладони, оставляя неглубокие, кровоточащие бороздки.

– Как скажешь, - заворачивая во двор моего дома, Савельников не захотел начинать беспочвенную ругань и спор.
– Покажем добытый материал Васечкину, а уж он пусть решает, давать ему огласку или нет.

Притормозив возле нужного подъезда, Герман заглушил мотор и повернулся ко мне. В тусклом свете уличного фонаря чёрные глаза парня мерцали с каким-то дьявольским искушением, а лицо было бледным и усталым. Нестерпимо захотелось его обнять и, уткнувшись носом в мужскую шею тихо прошептать, что всё будет обязательно хорошо и не о чем переживать... Что я и проделала, даже не отдавая отчёта в собственных необдуманных действиях!

– Я знаю, - прерывистый шёпот взъерошил мои волосы, а макушку обдало горячим дыханием, - просто в эпицентре событий как всегда окажешься ты, и мне это категорически не нравится!

– Почему?
– позволив себе расслабиться в кольце сильных рук, с удовольствием закрыла глаза, мечтая, чтобы это мгновение продлилось как можно дольше.

– Тебе нравится, когда из-за тебя волнуются?
– негромкий смех Германа отразился от стен машины и пульсирующим рокотом отозвался в моём замершем в сладкой истоме сердечке.
– Да вы, госпожа Огурцова, настоящий эгоцентрик!

– А ты как хотел?
– послушно подхватила шутовской тон, понимая всю завуалированную серьёзность разговора.
– Так что, попрошу не забывать, с кем разговариваешь... холоп, - каюсь, не смогла удержаться от подколки.

– Ах, значит, "холоп", - нехорошо протянул Савельников, и стоило мне только дёрнуться в сторону спасительной двери, быстро вернул беглянку на место.
– Может, стоит заняться твоим перевоспитанием, чтобы нос выше потолка не задирала?
– и такой взгляд, что в срочном порядке захотелось пойти на кладбище и оккупировать незанятую могилку, обложиться чесноком и запастись остронаточенными осиновыми кольями.

– Зачем же, - как известно, лучшая защита - нападение!, - мне моя корона не жмёт, поэтому не вижу смысла зря трепыхаться.

– У, мы уже и до королевских атрибутов дошли, - хихикнул этот паршивец, медленно наклоняясь к моему лицу.
– Смотрю, дело совсем плохо...

Наши губы разделяли какие-то жалкие полсантиметра, а сердце чуть не выпрыгивало из груди от предвкушения очередного поцелуя. Хоть сравнивать особо и не с чем, но прикосновения Германа, его ласково-напористые поцелуи и безобидные подколки заставляли радостно, а главное искренне улыбаться, внутреннее трепетать и... Всё больше и больше влюбляться в него, к моему огромному сожалению. Не знаю почему, но стать ещё одной "галочкой" в личном списке побед уважающего себя парня я не боялась, хотя и понимала, что пропасть между простолюдинкой и представителем "золотой" молодёжи нереально огромна. Может, немалую роль в этом сыграло наше знакомство, точнее его обстоятельства, а может, я просто безоговорочно верила Савельникову, полагаясь на пресловутую женскую интуицию.

Горячие губы молодого человека осторожно, словно давая призрачный шанс на спасение, дотронулись до уголка моего рта. Бедное девичье сердечко совершило неимоверный кульбит и забилось как при аритмии, а все мало-мальски разумные мысли и доводы стройными рядами отчалили в неизвестном направлении, на прощание помахав ручкой и пообещав слать открытки. Непроизвольно приоткрыв губы, уже готова была откликнуться на ласки парня, как из кармана куртки раздалась громкая мелодия, оповещавшая о том, что меня потеряли родители.

– Да, мам?
– подавив вздох разочарования, отодвинулась от соблазнителя.

– Паша, ты где? Почему даже не сообщила нам с отцом, что куда-то собираешься?
– Надежда Анатольевна сходу забросала непутёвую дочь вопросами.
– Как ты себя чувствуешь, головная боль и тошнота прошли?

– Мамуль, не волнуйся, - смотря на отражение Савельникова на тёмном стекле, не смогла сдержать проказливой улыбки.
– Всё хорошо, через пару минут поднимусь в квартиру... меня друг приходил навестить.

– Так вот откуда у нас тортик, - в телефонной трубке раздался весёлый голос отца.
– Наденька, а у нашей дочери, оказывается, кавалер появился!

– Всё, ложу трубку, - скуксившись на нелепое замечание родителя, оборвала связь.
– Ну, что же, мне пора, - это уже было сказано Герману, но всё так же неотрывно смотря в окно.

– Хорошо, - Савельников смешно поморщилась, но так и не догадался о "слежке".
– Я заеду за тобой в два ча...