Галерсу было трудно себе представить сурового, невозмутимого Эверлейка в образе взволнованного и негодующего родителя.

— Почему это не выявилось на дознании, и почему вы сейчас рассказываете мне об этом?

— Просто у меня об этом не спрашивали. Если бы спросили, то я рассказала бы всю правду. Мы, ремонты, никогда не лжем. Но отец объяснил, что будет гораздо лучше, если мы просто сообщим, что мы втроем обсуждали будущую женитьбу, и никому не расскажем о ссоре. Он сказал, что у этого детектива могут быть всякие необоснованные подозрения. И он может доставить нам немало неприятностей, если мы сознаемся, что ссорились. С вами же совсем по–другому. Вы задали мне прямой вопрос. Я могла бы отказаться ответить на него или сказала бы правду. Я предпочла второе.

Он отпустил ее руку.

— Почему?

Она отвернулась и проронила сквозь зубы:

— Потому что, наверное, я так одинока. Потому что мне хочется с кем–нибудь поговорить. И главное, потому что у меня все время такое ощущение, будто я вот–вот взорвусь. Если я не буду что–то делать, чтобы снимать это постоянное напряжение, — говорить, танцевать, петь, кричать, в общем, все, что Угодно, — я сойду с ума. И это самое ужасное. Каждый раз, когда не хочется что–то делать, я не могу повиноваться первому побуждению. Я нахожусь под постоянным контролем. Я не могу высвободиться. А очень, очень хочу.

Она положила руку на живот.

— Оно где–то здесь. Это ощущение, что я могу взорваться и… я боюсь… боюсь этого…

Марк внимательно посмотрел на нее. Она вся была напряжена. Никогда девушка не была так похожа на своего отца, как сейчас.

Он подошел к ней и положил руку на плечо. Дебби слегка вздрогнула, но не шевельнулась, чтобы отодвинуться от него. Он чуть–чуть надавил пальцами на ее нежную кожу.

— Вы многое скрываете от меня, — ласково проговорил он. — Что–то такое произошло, что заставило Клакстона залезть в спасательную шлюпку и сломя голову броситься вон из корабля. И это что–то должно было произойти именно в этой каюте. Что это было? Не может быть, чтобы на него так повлияла простая отсрочка вашего брака.

— Не знаю. И откуда мне знать! У меня начался приступ. Когда я пришла в себя, Питера уже не было. Отец отослал его за помощью, и после этого его больше никто не видел.

— Но ведь вы, Дебби, знали, что у Питера было что–то с психикой в течение долгого времени. Он должен был пройти на Луне глубокую психосоматическую проверку. Он проявлял подозрительные странности.

— Разумеется, — согласилась Дебора. — Поэтому–то все и думают, что он совершил самоубийство. Но почему он в большей степени должен был хотеть убить себя, чем я? Он страдал от того же — что бы это ни было, — что и я. И он был ничуть не хуже, чем любой из нас. Он должен был пройти психосоматическую проверку, потому что только–только принял нашу веру, а агенту «Саксвелла» на Мелвилле захотелось узнать, не явилось ли это следствием нарушения душевного равновесия. Считается невероятным, чтобы какого–нибудь молодого человека в здравом уме, не принадлежащего к ремонтам, вдруг озарило и он захотел присоединиться к чужим людям, чтобы найти новое счастье.

— Глядя на вас и вашего отца, я не думаю, что ремонты очень счастливые люди, — печально покачал головой Галерс. — Правда, таких сейчас нет нигде. Значит, так, Клакстон был среди тех, кто находился в воде во время Праздника? Он был крещен вместе с другими?

Она кивнула. Все в голове Марка перепуталось. Картина начала вырисовываться, но он не имел ни малейшего представления, что она означает.

— Мы как будто сделаем посадку на Мелвилл через месяц? И простоим там неделю, не так ли?

— Да. В это время там состоится Праздник Жертвоприношения. Все ремонты стремятся присутствовать на нем, даже астронавты.

— Послушайте, Дебби. Вы можете подумать, что я сую свой нос в ваши дела из праздного любопытства, но это не так. Частично я делаю это из–за того, что я врач. Но в большей степени я делаю это по другой причине. И вы, наверное, догадываетесь по какой, не так ли?

Он повернул ее к себе лицом и выжидающе посмотрел на нее. Она не подымала глаз, губы ее были плотно стиснуты.

— Черт побери, потому что я люблю вас!

— Разве это возможно? Ведь я порченая.

— Какая чепуха!

Он притянул ее к себе и поцеловал. На мгновение ее стиснутые губы открылись и стали податливыми. Она с таким же пылом искала его губы, а руки ее притянули его голову. Затем неожиданно она отпрянула и, отвернувшись от него, вытерла рот тыльной стороной ладони. Выражение ее лица снова стало замкнутым и угрюмым.

— Уходите! — прошептала она. — И больше близко не подходите ко мне. Я ненавижу вас, ненавижу всех мужчин. Я даже ненавижу Пита Клакстона. Но сильнее всего я ненавижу вас!

Протянув вперед руки, Марк сделал к ней шаг. Затем, увидев гримасу полнейшего отвращения на ее лице, он опустил руки, повернулся и вышел из каюты. У него было такое чувство, что какая–то часть его «я» осталась за громко хлопнувшей дверью этой каюты.

Прошел месяц. «Король Эльфов» посетил двадцать планет, разгружая и принимая грузы, пассажиров и почту. Врач Марк Галерс был загружен работой по горло. Во всех пунктах посадки в представительствах компании «Саксвелл» его ждали пациенты, которых надо было лечить. Он был также обязан как молодой врач изучать культуры заболеваний неземного происхождения.