При въезде в деревню в нашу сторону пускают стрелу – и чуть меня не убивают. Еле уворачиваюсь, перехватываю стрелу и швыряю ее обратно. Вскрикнувший охранник падает на помост, куда-то отползает и вопит как резаный. Стоим у крайнего домика. Ждем.

– Вы кто?

О! Делегация встречающих, наконец-то. Сижу мокрый, взъерошенный. Изучаю народ, застывший с луками под козырьком дома, и соображаю, что такого сказать, чтобы нам стали рады.

– Я бард!

Ни тени улыбки в ответ.

– А я королева западного континента! – слышится из задних рядов.

Шутник. Ты у меня сейчас дошутишься. Апчхи!

– Я знаю много хороших песен.

– Так пой!

Они издеваются? Но тут неожиданно вперед выезжает светлый, видимо отчаявшись услышать что-то вразумительное с моей стороны.

– Эй. Я охотник. Нежить есть?

Под козырьком шушукаются, на нас смотрят уже чуть менее подозрительно, зато я обижаюсь. Значит, бард им не нужен, а охотник – очень даже? Убийцы.

– Есть! Заходи.

Едем вперед.

– Э! А ты куда собрался, черный?

Кто черный? Я черный?! Да я темный эльф! Неучи. У меня разве что пар из ушей не идет от возмущения.

– Он со мной. Парень в детстве в каменноугольную смолу упал, с тех пор такой. Пустите, он и впрямь петь может. Воображает себя великим бардом.

Со всех сторон доносятся смех, подколки. Такого унижения я еще ни разу не испытывал за всю свою жизнь. Даже когда свои высмеивали. Сижу в седле, глотаю слова и целые предложения и сжимаю поводья так, что ногти впиваются в ладони.

– А ты как думал? Путь барда – тернист и сложен. Не всегда можно идти напролом, – шепчут мне на ухо, после чего треплют по голове и едут вперед.

Смотрю вслед, мысленно решаю, что лично я в эту деревню ни ногой…

– Молния! Стой! Куда пошла?! Ну, зараза, я тебе это еще припомню.

Лошадь в ответ и ухом не ведет.

В избе пахнет сыростью, но тепло. В углу растоплен камин, по лавкам раскиданы шкуры… в целом неплохо. Дыма только многовато, но и это не страшно.

Садимся за большой стол, который в спешном порядке накрывают бабы. Светлому оказывают почести (вина подливают, мяса подкладывают), расспрашивают, что творится в мире, да кто кого, куда и как. Я сижу на лавке с краю, кашляю в кулак и стараюсь делать как можно более безразличный вид. Получается с трудом, но очень стараюсь.

– А рыцарь этот… самый сильный который… Как же его звали-то? Вспомнил! Торгерт! Он как? Герцогство получил али нет?

– Ну… король передумал и послал его на передовую. В битве с троллями отряд был разбит и уничтожен.

Цокают языками, качают головами.

– Вон оно как. А скока в отряде народу-то было?

– Кроме него? Еще два человека, один эльф и гном.

– Это после битвы?

– Это до.

Прислушиваюсь практически против воли.

– Эм-м… а троллей скока?

– Триста.

Вылупленные глаза слушателей. Торгерта жалеют все.

– И как же ж он-то?

– Ну как? Явился к королю, доложил о потере… всего отряда. Попросил отряд побольше.

– И выжил? Ведь выжил! Небось всех уделал.

– Говорят, тролли просто не смогли его догнать.

Шок в глазах присутствующих. Тихо ржу. Вот так рушатся легенды. А вот темные не убежали бы. Темные стояли бы до последнего. И хоть триста, хоть четыреста… н-да.

– И шо король?

– Повесил его.

Все вздыхают.

– Ну оно, конечно, правильно, н-да-а. Хотя какой мужик был, какой мужик. Говорят, полугном.

Фыркаю. На меня хмуро косятся. Недовольно опускаю взгляд в тарелку, мучаюсь от того, что пацифист. Даже прибить никого не могу для поднятия самооценки.

– А что твой чумазый-то… – О боги, неужели тут никто и никогда не слыхивал о темных эльфах? Или я просто первый сюда забрался? Н-да, нашего брата в такую нищету и на аркане не затащишь. Мои сородичи стремятся в крупные портовые города, где наживы поболее будет, а не по болотам шляются. – Он поет аль нет?

– Поет. Но по настроению.

– И хорошо поет? Али не тем местом?

Громкий хохот присутствующих подтверждает, что шутка – свежая, смачная, с искрой. Сижу, прижав уши к голове, стараюсь не сорваться. Им повезло… очень повезло… что я пацифист.

– Да сами и оцените. Что рассказывать? Мне нравится. Вам – не знаю.

– Хм. Эй ты! Чумазый!

Смотрю на самого бородатого, сидящего рядом с Аидом. Очень хочется ощериться и запустить в него когти. Убить – не убью, но запомнит он меня надолго. Тыкать темному эльфу – прямой путь к мучительной смерти, если только ты не один из нас и выше по званию.