На меня посмотрели две пары глаз. Одни – счастливые, вторые – злобные.

– Ничего подобного друзья не делают!

Глаза Феди наполняются слезами. В следующий момент Аид начинает странно подергиваться и усиленно чесаться.

– Что это с тобой?

– Меня… словно током бьет.

– Феде плохо. Федя хочет ска-азку-у-у…

– О-о-ой. Черт, это он бьется током!

Пытаемся отодрать Федора от себя, но проще выдрать пень из земли без подручных средств. По телу Аида и впрямь пляшут голубые молнии. А в следующий момент раздается треск, и чуть дымящийся эльф остается сидеть посреди выжженного куска земли. Волосы встают дыбом, глаз дергается, а пальцы скребут землю.

– Ну и ну. Я слышал, что гоблины, способные генерировать такой заряд, встречаются крайне редко. А те, которые могут создать шаровую молнию, и вовсе ценятся на вес золота. Небось его свои же за это и выперли.

– У… убери… его… от меня! – хрипит Аид.

Фыркаю и беру Федю за шкирку, пытаясь отодрать гоблина от эльфа. Но тот держит друга мертвой хваткой, злобно шипит и пытается укусить. Такое ощущение, что его проще убить, чем отцепить от Аида.

– Федя, да отпусти же ты его. Я расскажу тебе сказку.

– Друг расскажет! Не хочу твои сказки!

На глазах гоблина снова начинают закипать слезы. Переглядываемся с эльфом. В глазах Аида – ужас.

– Ладно, – говорит он хрипло. – Расскажу.

Слезы у гоблина высыхают как по волшебству. Я отпускаю его и отхожу подальше, сажусь с другой стороны костра.

– Итак… Жил-был однажды… гоблин.

Федя довольно сопит, прижимаясь к груди несчастного.

– И звали его Федор.

– Как меня?

– Как тебя.

– И однажды он сдох!

Я перестаю подбрасывать ветки в огонь и укоризненно смотрю на эльфа. На лице того читается неописуемое счастье.

– И все? – уточняет удивленный Федя.

– А? Что? Нет, не все. Он воскрес!

– Давай угадаю, что будет дальше: он снова сдохнет? – нервно усмехаюсь, поглядывая на гоблина.

– Э-э… мм… нет. И пошел странствовать.

– Какая занимательная сказка.

– Не нравится – сейчас сам будешь рассказывать.

– Понял, понял. Молчу.

Федор сопит и бросает в мою сторону недовольный взгляд.

– И вот он странствовал, странствовал… странствовал… – Я тяжело вздыхаю. – И нашел замок! В нем жила принцесса. Она жила там уже лет сто и сильно скучала.

– Я бы даже сказал, померла от скуки.

– Не перебивай… Нашел он принцессу и восхитился ее красотой.

– Труп красиво свешивался из окна башни? – Просто не могу молчать. У Аида такое выражение лица, словно к горлу прижат раскаленный меч, а сам он подписывает свидетельство о браке с беззубой старухой, которая к тому же тянет к нему свои губы, свернутые в трубочку, и шамкает: «Ну иди же шюда, мой шладенький. Шаш я тебя к-а-ак поцелую…» Так, что-то я увлекся.

– Да нет же. Она расчесывала длинные волосы у окна, и они развевались по воздуху.

– И тут же выпадали.

– Скорее, вырастали. С каждым взмахом расчески делались все длиннее и длиннее. Гоблин пригляделся и понял, что она была…

– Как Федя? – уточняет голос, доносящийся с живота Аида.

– Угу. Тоже гоблин! – подсказываю я, внутренне умирая от хохота. Да-а … столетний гоблин с длинными волосами (интересно, волосы-то у дамочки откуда? Наш-то лыс как коленка, значит, у девушки парик, не иначе), заточенный в башне, сразит любого наповал.

– Ну… ладно. Как Федя.

Счастливый вздох и еще более довольное сопение.

– Так вот. Она тоже увидела его и бросилась к нему в объятия.

– И разбилась.

– Почему?

– Если она выпрыгнула из башни, которая к тому же была довольно высокой, то с большой долей вероятности – разбилась о мостовую насмерть.

– А вот и нет. Она зацепилась волосами о горгулью! Точно, о каменную горгулью!

– И так, покачиваясь, часами молила о спасении.

– И Федя бросился вверх! Стремясь выручить прекрасную деву из беды!

– Но не успел. Волосы оборвались, и она таки рухнула вниз.

– Но до земли было недалеко, – прожег меня злобным взглядом Аид. – И она ничего себе не сломала.

– Просто стояла и ждала его – вся такая лысая и окровавленная.

– Часть волос осталась.

– Жуть.

– Но гоблин все равно ее полюбил.

– Так как больше любить там было просто некого.

Федор только и успевает переводить взгляд с меня на Аида и обратно. На моем лице играет злая усмешка, я наслаждаюсь процессом.