Но на его щеках уже появились предательские бледные пятна.

Вудли убрал свой меч в ножны.

— Да что ты так разволновался? Ты ведь не пострадал, верно? У тебя жеесть волшебный панцирь. А теперь посмотри на меня! — Он пропел указательным пальцем по багровому рубцу, который шел от виска к подбородку. — Ундина отметила меня, а на тебе — ни царапины.

— Ты обманул меня, сделал своим орудием, — угрюмо повторил Богарт.

Вудли взял рыцаря под руку.

— Забудь об этом. Мы можем пригодиться друг другу, если ты подыграешь мне, а я — тебе. Если ты не станешь… Видишь ли, Вивиана ко мне прислушивается. Хочешь, чтобы я кое-что шепнул ей на ушко?

— Ты сущий дьявол, — проворчал рыцарь, но он был побежден и прекрасно понимал это. — Я оставлю тебя в живых. Но за это ты защитишь меня от Морганы. — Он оживился. — Да! Скажи Вивиане, что я друг тебе. Тогда…

Вудли усмехнулся.

— А если я скажу ей, что ты столкнул меня во двор к Дрэдану?

— Но, монсеньор! — Богарт схватил его за плечи, — Нет! Я этого не делал! Ты не сможешь доказать, что это был я…

— Хотя это был ты, верно? Вивиана поверит мне, а не тебе. Но успокойся. Я ничего не скажу. Если ты, в свою очередь, кое о чем не забудешь.

Богарт облизал губы.

— О чем именно?

— О том, что ундину убил я.

— Три тысячи чертей! Впрочем, у меня нет выбора. Если я не соглашусь, ты используешь свое влияние на Вивиану. Она весьма своенравна, а Моргана часто просила ее… — Рыцарь проглотил комок в горле и начал снова: — Моргана хочет меня уничтожить. До сих пор Вивиана спасала меня. Давай договоримся. Ты скажешь, что убил ундину, то есть что прошел испытание, а взамен настоишь на том, чтобы Моргана оставила меня в покое, если возникнет опасность.

— Согласен.

— Но если Моргана узнает, как мы ее обманули, мы оба умрем страшной смертью. Она не умеет прощать.

— Она не узнает.

— Если узнает, даже Вивиана не сможет нас спасти.

Вудли нахмурился. Риск никогда не привлекал его. Но сейчас придется рисковать. Кроме того, Моргана ведь никогда не узнает…

— Договорились, — сказал сэр Богарт, — Но помни, вздумаешь когда-нибудь предать меня, сам погибнешь. Теперь наши жизни связаны. Если я начну тонуть, то потащу тебя за собой, потому что заговорю. И Вивиане придется оплакивать если не меня, то тебя уж точно.

Вудли поежился, но поспешно выбросил из головы мысли о грозящей ему страшной участи.

— Забудь об этом, — сказал он. — Нас ждет ужин. А нам еще нужно дотащить до замка ундину.

Сделать это оказалось совсем не трудно, потому что дохлое чудовище не волочилось по дну, а плыло. Шагая по дну озера к замку, Вудли приободрился. Он коснулся рукой эфеса меча. Когда он размахивал мечом, защищаясь от Богарта, его охватило удивительно приятное чувство. А если бы он не заставил Богарта обманом помочь ему? Если бы он сам сразился с ундиной? Вудли на секунду пожалел, что не попытался совершить этот подвиг.

Хотя это было бы слишком опасно. Слишком. Кроме того, не было никакой необходимости рисковать собственной шкурой, и он доказал это на практике. Самое главное — хладнокровие и рассудительность. Рано или поздно они помогут ему покинуть замок, освободиться от гибельного заклятия Морганы и вернуться на сушу.

Он прошел испытание, и пока ему нечего опасаться. А сейчас надо выведать заклинание мокрой магии, которое возвращает способность дышать воздухом.

Вудли дернул зажатый в кулаке пучок волосков ундины. За озерным чудовищем, словно хвост кометы, тянулись стайки рыбешек. Впереди показался замок…

— Помни! — уже в который раз предупредил его сэр Богарт, — Теперь наши жизни едины. Блэз идет. Прикуси язык, в замке говорить небезопасно.

Дно озера окутывали ночные тени. Видимо, солнце уже зашло. Сэр Богарт отпрянул в сторону и исчез. У подножия башни, рядом с дверью, виднелся силуэт Блэза в коричневом плаще.

— Вот мой трофей, — крикнул Вудли. — Забери его!

Друид подошел к нему, поднимая тучи ила. Его глаза сверкали сквозь белую вуаль бороды.

— Ундина. Ты сразил ее…

Вудли взглянул чародею в глаза и вдруг устыдился своего обмана. Но это же нелепо! Почему он должен смущаться того, что не пошел на верную смерть? Проклятье!

— Я говорил тебе, что храбрость станет твоим мечом и щитом, — медленно произнес Блэз, — Магия не может устоять перед ним. А теперь и… — Он замолчал и сделал рукой какое-то странное вялое движение, — Груз прожитых лет тяготит меня. Когда я увидел, как ты идешь к замку с добычей, мне показалось, что я стою у стен Камелота и смотрю на Артура Пендрагона… — Его слабый голос становился все тише. — Он был ипребудет вечно.