Возвращая ложку, Джулия едва удержалась, чтобы не облизать ее дочиста.

Пол положил ложку в опустевшую тарелку и встал. Джулия инстинктивно вжалась в спинку стула.

— Джулия, — прошептал он, поднимая ее на ноги.

Потом он откинул ей волосы за плечи, заметив, что его прикосновения не заставили ее вздрогнуть. Они стояли, прижавшись друг к другу. Пол пристально и возбужденно смотрел ей в глаза.

— Я не хочу прощаться с тобой.

На ее лице появилась улыбка.

— Я тоже не хочу прощаться с тобой. Мы будем писать друг другу электронные письма и перезваниваться. Если ты окажешься в Бостоне, мы увидимся.

— Кажется, ты не поняла.

Джулия высвободилась из его пальцев и отошла.

— Это из-за Эллисон, да? Я не хочу осложнять тебе жизнь. Мы с отцом можем и сами добраться до Бостона.

— Дело не в Эллисон.

— Ты уверен?

— Неужели тебе и впрямь нужно спрашивать меня об этом? — Пол шагнул к ней. — Неужели ты не знаешь?

Боясь отказа, он медленно поднял руки и взял ее лицо в свои ладони. Это было странным обрамлением для тонких черт ее лица. Но Пол держал ее лицо очень осторожно, сознавая насколько она хрупка. Потом так же осторожно он стал большими пальцами гладить ей щеки.

— Пол, я… — Джулия отвела глаза.

— Дай мне это сказать, — настойчиво перебил ее Пол. — Хотя бы раз дай мне сказать о своих чувствах. — Он втягивал в себя воздух и ждал, когда Джулия повернется к нему. — Я люблю тебя. Я не хочу расставаться с тобой, потому что люблю тебя. У меня все внутри разрывается при мысли, что ты уезжаешь в Кембридж. — (Джулия тоже втянула в себя воздух, потом покачала головой.) — Просто выслушай меня. Я знаю, ты меня не любишь. Понимаю, еще слишком рано. Но может, потом… со временем?

Джулия закрыла глаза. В мозгу замелькали картины будущего, о котором она никогда не задумывалась. Она очутилась на перепутье возможностей. Какие чувства вызвала бы в ней ответная любовь к Полу? Она представила себя в его объятиях, попробовала ощутить его поцелуи. Он отнес бы ее к себе в комнату, уложил в кровать и нежно занялся бы с ней любовью. В этом она не сомневалась: Пол был бы с нею очень ласков.

Наверное, ему хочется настоящей семьи, хочется детей. Но он гордился бы ее научной карьерой и поддерживал ее.

Мелькавшие в мозгу картины не вызывали у нее отторжения, поскольку были добрыми и хорошими. У нее могла бы сложиться прекрасная жизнь с достойным человеком, который никогда бы не позволил себе ее обидеть — Джулия это знала — или сделать больно. Они были бы замечательной парой.

Пол осторожно приподнял ей подбородок, и Джулия открыла глаза.

— У нас бы не было вторжений из прошлого и разных бывших вроде профессора Пираньи. Я обещаю относиться к тебе с почтением и никогда, ни при каких обстоятельствах не бросать… Выбери меня, — прошептал он, пристально глядя на нее потемневшими от волнения глазами. — Выбери меня — и я сделаю тебя счастливой. Тебе больше не придется плакать перед сном от одиночества.

По лицу Джулии заструились слезы. Она знала: все, о чем говорил Пол, — правда. Но одно дело — знать правду и совсем другое — хотеть, чтобы эта правда вошла в твою жизнь.

— Я не похож на него. Я не инфернальный огонь, который жарко вспыхивает и потом гаснет. Я постоянен. До сих пор я сдерживался, поскольку ты хотела, чтобы наши отношения оставались только дружескими. Я это знал. Но всего один раз я хочу тебе показать, каковы мои чувства на самом деле.

Приняв ее молчание за согласие, Пол обнял ее. Потом наклонился к ней. Их губы встретились, и Пол всю свою страсть и любовь вложил в единственный поцелуй. Его рот был теплым и зовущим. То, что начиналось как нежное объятие, быстро превратилось в страстное желание.

Почти не задумываясь, Джулия раскрыла ему свои губы. Сначала чуть-чуть, потом шире, впуская его язык к себе в рот. Их языки встретились. Его руки потянулись к ее волосам. Пол не пытался овладеть ею, он не переходил границ и ни единым движением не оскорбил ее.

Пол целовал ее, пока это позволяли правила приличия. Затем медленно оторвался от ее губ, чмокнул в щеку и прошептал в самое ухо:

— Я люблю тебя, Джулия. Скажи, что ты будешь моей. Ты не пожалеешь.

Джулия крепко обняла его, и из ее глаз снова хлынули слезы.

На следующее утро, когда все завтракали, Луиза Норрис тревожно поглядывала то на своего сына, то на женщину, которую он любил. Ее муж Тед пытался поддерживать общий разговор, рассказывая про взбрыкнувшую ночью корову. То, что он принял за дурной коровий нрав, оказалось следствием ее болезни. Том старался как можно деликатнее есть пончики с начинкой, но ему это не удавалось.

После завтрака кухня опустела, словно галеон, с которого сбежали все крысы. Только Пол и Джулия продолжали сидеть за столом, вертя в руках кружки с кофе и стараясь не смотреть друг на друга.