— Привет, папа! — Джулия подошла к отцу и обняла его.

— Привет, Джули. — Том торопливо обнял дочь и заслонил ее своей спиной. — И ты тут, Эмерсон, — процедил он сквозь зубы.

Не обращая внимания на враждебный тон, Габриель протянул Тому руку. Том глядел на Габриеля так, словно перед ним стоял отпетый преступник.

— Думаю, нам стоит найти тихий уголок в здешнем баре. Не хочу, чтобы лишние уши слышали то, что я собираюсь тебе сказать. Джули, тебе помочь занести вещи в номер?

— Не надо, это сделает носильщик. Габриель, я поднимусь в свой номер. Свой ты осмотришь потом сам. Хорошо?

Габриель кивнул. Чувствовалось, услышанное немного успокоило Тома. По крайней мере, его Джули сейчас не сожительствовала с этим дьяволом во плоти.

— Прошу принять во внимание: я люблю вас обоих и мне очень хотелось бы, чтобы вы обошлись без взаимного членовредительства.

Джулия опасливо посмотрела на мужчин. Не дождавшись ответа, она тряхнула головой и направилась к стойке администратора. Ее первой заботой было выяснить, достаточно ли заполнен мини-бар.

Вечером, после несколько напряженного, но все равно приятного обеда с отцом, Джулия раскрыла подарочную корзинку с принадлежностями для ванны, присланную ей в номер Габриелем. Все флаконы были лавандового цвета. Такого же цвета — цвета девственности — была и губка. Джулия засмеялась, вспомнив, как Габриель впервые мыл ее губкой.

Однако восторг прошел, когда Джулия поняла, что содержимое флаконов лавандового цвета имело и аромат лаванды. А ведь Габриель прекрасно знал, что всем прочим ароматам она предпочитает запах ванили. Возможно, это был его способ держать ее на расстоянии. Наверняка она этого не знала, но уважала его желание и надеялась, что он изменит свою позицию, причем скоро.

Джулия нежилась в большой ванне, когда зазвонил ее мобильник. К счастью, он находился в пределах досягаемости.

— Что делаешь? — раздался голос Габриеля.

— Принимаю ванну. Кстати, спасибо тебе огромное за подарочную корзинку. А как ты?

— Не могу сказать, чтобы разговор с твоим отцом доставил мне удовольствие, но нам с ним нужно было поговорить. Я дал ему возможность выпустить по мне всю обойму ругательств. Он обозвал меня «паршивой наркотой», не заслуживающей тебя. Затем я с максимальными подробностями рассказал ему о случившемся с нами. К концу нашего разговора он даже угостил меня пивом. Правда, держался он по-прежнему угрюмо.

— Ты шутишь.

— Ничуть.

— Не могу представить, чтобы Том выложил десять долларов за бутылку «Шиме премьер».

Габриель засмеялся:

— На самом деле это был «Будвайзер», причем даже не оригинальный «Будвайзер Будвар» из Чехии. Но он угощал.

— Должно быть, ты очень сильно меня любишь, если вместо привычных тебе европейских сортов пива согласился пить «жуткое пойло». — Джулия с тоской поглядела на просторную ванну. Жаль, что Габриеля нет рядом.

— Пить американское пиво — это самое малое, на что я способен ради тебя. Вряд ли твой отец готов простить меня. Он считает, что я тебя опозорил, и все такое. Однако я не теряю надежды наладить с ним отношения. Я ему сказал, что хочу на тебе жениться. Он упоминал об этом за обедом?

Джулия немного помедлила с ответом.

— Отец сказал, что я его маленькая девочка и он хочет меня защищать. Потом пошли фразы в твой адрес. Отнюдь не комплименты. Правда, отец согласился, что я уже взрослая и должна жить своей жизнью. Потом он сказал, что ты изменился. Даже в сравнении с вашей прошлой встречей. Думаю, ты его удивил, а его не так-то легко удивить.

— Прости меня, — с болью в голосе произнес Габриель.

— За что?

— За то, что я не из тех парней, которых можно без стыда привести домой и познакомить с отцом.

— О чем ты говоришь? Раньше отец думал, что солнце светит прямо из задницы Саймона. Он не умеет разбираться в людях и не знает тебя так, как знаю я.

— Но он твой отец.

— Я с ним справлюсь.

Габриель помолчал, обдумывая ее ответ.

— Кстати, мой разговор с Томом послужил неплохим разогревом перед обедом с моей семьей.

— Неужели? Как все прошло?

— Одно дело — говорить со Скоттом по телефону, и совсем другое — сидеть с ним за обедом.

— Скотт пытается меня защитить. Я с ним поговорю.

— Отец просил на свадебном приеме поднять тост за маму.

— Представляю, как тебе будет трудно. Ты уверен, что хочешь произнести такой тост?

Габриель опять замолчал.

— Есть вещи, которые я должен сказать вслух. Мне на это понадобилось почти тридцать лет. Сейчас мой шанс.

— Значит, ты со всеми расцеловался и восстановил отношения?

— В основном. Мы с отцом помирились еще несколько недель назад. По телефону.

— А с малышом Тэмми ты тоже познакомился?

Габриель фыркнул: