Склад оказался здоровенным комплексом, никак не заслуживающим такого обыденного названия. Имел он охрану, высоченный забор, около сотни человек персонала, как позже выяснилось, и огромную площадь. Сюда половина жителей города втиснется с легкостью, если немного их «утрамбовать». Стадион целиком войдет. Военная часть разместится со всей своей техникой!

У меня невольно возник вопрос, едва мы въехали через ворота:

– Это сколько же прибыло товара, что он не помещается на такой территории?!

– Много, Евгения Максимовна. – Ветров скупо улыбнулся. – Очень много. – Он указал на ряд фур, стоявших под вместительным навесом слева: – Даже половину еще не выгрузили. А еще пятнадцать машин утром подойдут. Сейчас вот втык заместителям и кладовщику устрою, и дальше поедем.

Я посмотрела на фуры, направо тоже взглянула. Признала очевидный факт:

– Солидный у вас бизнес, Александр Геннадьевич!

– Не жалуюсь.

При таком товарообороте и я бы не жаловалась. Жила бы себе припеваючи, разъезжая на лимузинах и попивая дорогущее вино на завтрак, обед и ужин. Икрой бы черной питалась. А хлеб – из Германии самолетом заказывала бы. Как и цветы – из Голландии. Хорошо бы жила. Отлично даже. Ну а покусись кто-либо на мою жизнь – я вспомнила бы, чему меня в Ворошиловке обучили. Сама бы всех «покусала» с усердием. С успехом, вернее.

Ветров велел водителю подъехать к одному из ангаров. Когда мы подъехали, охране он сказал так:

– Вы, парни, пока в машине побудьте. Я с Евгенией Максимовной схожу.

Рожи здоровяков покраснели, но вслух они ничего не выдали. Явно обиделись на шефа. А заодно и на меня. Дескать, как это – с Евгенией Максимовной?! А мы для чего? Машину толкать до заправки, если бензин внезапно кончится? Или из грязи ее вытаскивать, стрясись таковая оказия на пути?

Я мысленно обрадовалась. Хоть как-то обошла сильный пол вправе быть тем, кем я являюсь! Выйдя из машины, я подождала, пока мой работодатель не соизволит выйти. Он что-то еще сказал охране, но я этого уже не слышала. Осматривалась.

У одной из фур происходило какое-то движение. Шустрые грузчики в одинаковой одежде весело укладывали одинаковые коробки. Рядом стоял пузатый кладовщик с планшеткой в руках. Что-то записывал. Иногда покрикивал на людей. В кабине тягача восседал водитель, покуривая и пуская дым в открытое окошко. Время от времени из ангара выезжал автопогрузчик и забирал коробки. Обычная складская суета. Я-то грузчиком никогда не работала, но именно так все себе и представляла. Вот кончится рабочий день, грузчики пойдут к пивному ларьку, «наедятся» там крепкого пива, а утром, с больной головой, снова на работу. И так каждый раз. Некоторые, я слышала, прямо на работе умудряются напиться. Шатаются, все роняют, матерятся. Эх и работа, медь ее так! Лучше уж телохранителем быть – по крайней мере, поясница не болит. Да и трезвым ходишь всю дорогу…

Ветров наконец вылез из джипа. Обозрел происходящее с высоты своего немалого роста. И направился к ангару. Я пошла за ним.

А вот такого я себе еще не представляла! Целые горы мешков и коробок. Пирамиды, в натуре. Гигантские. На одной из таких пирамид, словно муравьи, суетились пятеро грузчиков. Передавали цепочкой коробки наверх, а самый последний их ровно укладывал замысловатым способом. Все выше и выше. До самого далекого потолка. Это какие ж руки надо иметь?! Я смущенно вспомнила свои утренние пробежки и силовые – в моем понимании – тренировки. Смущенно заставила себя забыть о личных рекордах. Парни-то весь день так вот коробки и мешки тягают, а я… Впрочем, я больше в боевых искусствах смыслю. А значит – я круче. Сила не так уж важна. Главное – реакция и выносливость… Нет, но вот чтобы весь день коробки перекидывать с места на место – это жуть! Конечности отвалятся. Или самовольно в локтях сгибаться начнут. Надо бы попробовать как-нибудь мужиком переодеться, замаскироваться. Попроситься на такую вот работу. И проверить, насколько я вынослива. Если выживу, буду потом внукам рассказывать, как я грузчиком целый день работала.

Перестав смотреть на работяг, я стала наблюдать за Ветровым.

Тот деловито прошествовал в подсобное помещение. Через секунду оттуда послышались сердитые матюги и выскочили еще трое грузчиков. Полупьяных, судя по их виду. Незамедлительно они скрылись среди пирамид товара, ежесекундно оглядываясь на подсобку. Меня они так и не заметили. Ветров вскоре тоже вышел. В руках он держал початую пятилитровую емкость с пивом. Осматривал склад в поисках провинившихся. Не обнаружив никого, он направился к разгружаемой фуре. Вернее, к пузатому кладовщику. Я поняла, что еще чуть-чуть, и прольется чья-то кровь. Если уж не кровь пузатого, то типов, попавшихся ему под руку. Его, Ветрова, понимаешь, обстреливают, машины его взрывают, охрану с водителем убили, а на собственном складе – бардак, пьянка, разгильдяйство и жуткая халатность!

Слушать ругань у меня не было желания, поэтому я вышла на улицу.

На собственном складе Ветрову ничто не могло угрожать. Засаду хитрую здесь не устроишь, кругом охрана. Так что можно и оставить его ненадолго. Пусть побеседует с подчиненными. По душам. Да и не хотелось мне слушать сплошные матюги, коими мой работодатель собирался охарактеризовывать поведение грузчиков. Да и помощника кладовщика – тоже.

Выйдя из ангара, я закурила. Посмотрела на ровный ряд грузовиков.

Тяжко, должно быть, так вот с утра до вечера носиться по складам и держать подчиненных в узде. Стоит чуть ослабить хватку – так сразу же все напиваются и работа встает. А то и воровать вообще начинают. Следи, воспитывай их, штрафуй – да при таком раскладе никакие богатства не нужны! Нервная ткань дороже. Ее ни за какие деньги не укупишь. Не восстановишь. Будешь богатым, известным и обеспеченным. Но с нервным тиком, с бессонницей и с прочим. Впрочем, у меня тоже не самая лучшая работа. Лет пятнадцать пройдет, и все… И больше я не смогу. А платят-то сколько? На карманные расходы единственно и хватает. Ну и, признаюсь честно, на пару слабостей в месяц. Будь то курорт для тетушки или другое что-то равносильное.