— Петр Данилыч! Петр Данилыч! Вам плохо? Корвалолу? «Скорую»? — бросились к нему Анжелика Серафимовна и Марина.

Олег почувствовал, что вокруг него сгущаются тучи осуждения. Еще пять минут в таком духе — и он станет чуть ли не врагом народа. Он молчал, не зная, что предпринять.

— Эх, Олег, ну и к чему было это твое упрямство? — с упреком обратилась к нему Корикова. Однако в ее голосе сквозило и сочувствие незавидному, по ее мнению, положению Кудряшова. — Я же тебе русским языком говорила, чьи это проделки. Ну почему ты мне не поверил?

— Слышь, Олег, по ходу, ты облажался, — шепнул ему и Филатов. — Петр Данилыч… уважаемый человек…

— Может, извинишься, пока все здесь? — увещевала его Корикова. — А за новогодние каникулы все это забудется как дурной сон…

В ответ на это Олег встал и медленно побрел к выходу.

— И куда это вы, Олег Викторович? — вслед ему понесся негодующий визг Крикуненко. — Налетели, опорочили, оболгали, довели до сердечного приступа — и тихой сапой в кусты?! Не выйдет! — и она взмахнула костлявыми кулачками.

— Анжелика Серафимовна, вы же не суд Линча тут собираетесь устраивать? — устало обратилась к ней Корикова. — Пусть идет. Олег, может, не во всем не прав, но все же вправе рассчитывать на наше понимание…

— Пусть идет… Не держите его… — лепетал со своего стула Череп, полуприкрыв глаза. — Олег, я не держу зла… Только одно слово, и между нами все будет, как прежде.

У порога Кудряшов резко обернулся, обвел всех взглядом и бросил:

— Значит, никто мне не верит, так?

Ответом было молчание. Наконец-то, Корикова робко выдавила:

— Ну зачем ты так сразу, Олег? Мы все тебя уважаем и очень сожалеем…

— Все, хватит! — Кудряшов решительно толкнул дверь и… чуть не отпрыгнул от неожиданности.

За ней стояли двое — молодой парень спортивного вида в костюме из последней коллекции «Адидас» и женщина средних лет в милицейской форме.

— Добрый вечер! Это редакция «Девиантных новостей»? Нам нужен Петр Данилович Черемшанов, 1942 года рождения, проживающий по адресу… Здесь он? — и милиционерша рентгеновским взглядом обвела комнату.

— Да здесь он, здесь, — и парень в спортивном костюме, нимало не церемонясь, ткнул пальцем в Черепа, который как-то вдруг весь подобрался. От вальяжности, в которой он пребывал каких-то десять секунд назад, не осталось и следа.

— А что тут, собственно, происходит? — опять вклинилась Крикуненко. — Немедленно предъявите документы!

— Капитан Журавлева, — и визитерша уверенно выбросила вперед руку с красными корочками.

— Покайся, Петр Данилыч, тебе скидка будет, — неуверенно сострил эрудированный Стражнецкий.

— Гражданин Черемшанов! — громогласно изрекла стражница порядка. — Гражданин Журавлев последний раз вас спрашивает, будете платить за разбитое крыло или будете продолжать бегать?

— Слышь, мужик, я тебя предупреждал — лучше добром заплати, не связывайся — у меня тетка в милиции работает, — с блатной растяжечкой завел гражданин Журавлев. — Нет, ты в бега по кой-то ляд ударился… Думал, я тебя не найду. Да я предупреждал, что из-под земли тебя достану! Не, ну сколько можно мурыжить человека — два месяца, как въехал мне в бочину, а все завтраками кормит! Гони бабло, или я тебя на счетчик ставлю!

Черемшанов весь сошел с лица, но, собравшись с силами, прочирикал своим тенором:

— Арсений, вы могли бы и не устраивать публичных сцен — тем более, в моем трудовом коллективе. Я как раз собирался на днях отдать вам долг. Собирал деньги…

— Не, ну ты вкрай оборзел, мужик! — возмутился Арсений. — Разбить мне новую «бэху» и заныкать бабло!

— Сеня, это ты? — неожиданно к гражданину Журавлеву метнулась Инна. — А я гляжу — лицо какое знакомое! Помнишь, мы в сентябре бухали вместе с моей подружайкой Веркой?! В конторе на втором этаже! «Чиж и К», люстрами Чижевского торговали! А ты как раз к хозяину по своим делам зарулил, а потом нам шампусик выставил. Ну, вспоминай давай!

— Кажется, было что-то такое, — неуверенно произнес Арсений.

— А мне потом Верка говорила, что часто твою «бэху» тут на парковке видела!

— Да я проклял тот день, когда на вашей парковке впервые тачку кинул! — опять взвился Арсений. — Вот он мне, прямо не отходя от кассы, в бочину и вписался! Начал выруливать и занесло. Шумахер хренов! Кулхард недобитый! И что я с пацанами в тот день в кабак не пошел? Димастый проставлялся, давний кореш. 31 октября днюха — это я с детства выучил…