"Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекооооой. И не важно прохожим, что сегодня день у меня вкусный такооооой! А я играю на гааармооошке у прооохожииих на вииидуууу, поотомуу что день вареньяяя толькооо рааз в годуууу! Люлюлууу!" — мы орали на всю улицу песню и как дурочки смеялись, глядя как на нас оборачиваются редкие прохожие. Сейчас нам было просто все равно, кто и что о нас думает. Два часа назад притащив новых знакомых к ним же домой, причем, судя по всему, это была явно съемная квартира, разлили по стаканам привезенный коньяк, подлив туда одного волшебного снадобья, от которого они через пару минут вырубились сидя прямо на диване, приступили к ужину. Ну очень большим шприцем накапали себе по поллитра в кружечки и, смакуя каждую капельку, наконец, смогли насытиться. Мы обе так и не рискнули испробовать на этих двух мужиках, свои новые клычки. Я все никак не могла забыть, с каким трудом удалось оторваться от шеи Тони во время ее второго перехода. Ведь я тогда чуть не угробила ее, и только осознание факта, что она для меня — единственный близкий и любимый человек, заставило отпустить ее. Больше я так рисковать не хотела. И она, впрочем, тоже. Уже то что нам пришлось терпеть этих двух особей мужского пола и их потные руки на своем теле в течении этого часа, сильно нервировало и раздражало. А уж вылизывать их шеи, скрывая следы от укусов, не только не хотелось, одна мысль об этом вызывала тошноту и мелкую неприятную дрожь отвращения. Может быть с годами мы привыкнем и к этой неприятной прозе жизни одиноких вампирш, но пока мы к этому были просто морально и физически не готовы. Мы с трудом привыкали и подстраивались к изменившимся условиям нашей жизни. Прибрав за собой все улики, раздев этих бедолаг и уложив в одну постель, хихикая удалились из квартиры. Чтобы не заснуть по дороге, мы начали горланить песенки и, честно говоря, было весело и легко вот так идти с подругой по ночной улице и хохотать во все горло. Свобода!

— Знаешь, нам надо придумать, что-то другое! — я с трудом уже ворочала языком, когда мы подходили к своему дому. Тоня криво ухмыльнулась и, чуть не навернувшись со своих десятисантиметровых шпилек, схватилась за меня, и только когда смогла выровняться, спросила с трудом выговаривая слова.

— Почему нет, Золотко? Таакой вкусный ужин был и носить не надо как этот чертов холодильник.

— Да мы так сопьемся скоро! Вот ты хоть раз слышала про вампира-алкоголика?

Заметив как подруга, отрицательно замотала головой и, с трудом переставляя ноги, все еще держится за меня, продолжила мысль.

— Теперь услышишь! Еще полгодика такого питания и нам придется кодироваться от алкоголизма.

Посмотрев на меня, Тонька сначала пьяно захихикала, а потом мы уже вместе распластавшись перед моим подъездом, громко хохотали. Через минуту пришлось заткнуться, потому что Бабка Тася вылезла чуть ли не наполовину в открытое окно своей кухни на первом этаже и начала нас громко отчитывать за пьянство и шум. Вот как много о себе узнаешь, стоит только раз упасть ночью перед домом и немного посмеяться. Мы сгреблись и уже молча, поплелись ко мне в квартиру.

Я смотрела в зеркало и придирчиво изучала свое отражение. В течение последней недели мы с подружкой посетили практически все большие клубы, стараясь не привлекать к себе внимания. И сейчас я стояла перед своим шкафом и пыталась выбрать одежду для очередного похода в клуб. Каждодневное полноценное питание дало хороший результат. Мы перестали походить на двух анорексичных девиц и немного нарастили мяса на костях, что благотворно сказалось на нашем внешнем виде. Кожа приобрела благородную молочную белизну, радовала чистотой и каким-то внутренним сиянием, глаза, словно желтые топазы сверкали в обрамлении пушистых коричневых ресниц и бровей, вздернутый носик-курносик и ярко-алые пухлые губки. Даже краситься не надо — все и так ярко и безупречно. Практически ничего не изменилось, но все же я стала ярче, интереснее, сексуальнее, что ли. Даже мои волосы теперь были не просто золотистые с рыжиной, они отливали золотом у корней, а чем ближе подбирались к концам, тем становились все более красными. Странно и в тоже время потрясающе красиво. Фигура из угловатой стала более мягкой и женственной, радуя взгляд аппетитными выпуклостями. Тоня и раньше была яркой красоткой, а теперь ее образ женщины-вамп бил всех окружающих мужчин наповал, укладывая их к ее ногам аккуратной стопкой.

Как нам вчера заметил один из наших "ужинов" по имени Егор, мы похожи на ангела и демона. После такого комплемента я даже не стала измываться над ним и проделывать какие-нибудь шалости в его квартире, просто поела и ушла, оставив его спать на диване. Но с каждым днем, почему-то становилось все грустнее и тоскливее на душе. Я долго не выдержу такую клубную жизнь. С каждым разом все тяжелее становилось улыбаться и изображать страсть, прижиматься к чужому телу и терпеть чужие руки на себе. И ради чего? Чтобы через час этот мужчина, считающий себя суперменом, стал моим очередным ужином, а на утро, так и не вспомнив ничего, еще долго мучился от анемии и головной боли. Мы старательно спаивали кавалеров, прежде чем решиться выйти из клуба и направиться к ним домой, так что к месту они прибывали уже практически невменяемые и недееспособные к подвигам героев-любовников. Я заметила, что и Тоня вчера собиралась без своего обычного энтузиазма и неизменного оптимизма. Каждый раз возвращаясь под утро пьяными и засыпающими на ходу, мы как-будто что-то в себе убивали, или что-то теряли. Слишком важное, чтобы не обращать на это внимание. И это создавало в нашем доме нехорошую атмосферу и грызло меня внутри.

Звук открывающейся входной двери, и я пулей вылетела в прихожую, встречая подругу. Тоня прошла, разделась и, чмокнув меня в щеку, направилась в гостиную. Вечером, когда я проснулась, солнце уже зашло, а ее не оказалось рядом. И вот теперь, чуть успокоившись, с интересом уставилась на нее. Антонина сидела, довольно мурлыкая, и хитренько посматривала на меня, в ее глазах откровенно горело торжество.

— Злат, я через одного старого знакомого, нашла человека, который вроде как согласился поставлять нам кровь. Это мужик. Короче, он всякой всячиной торгует, что в магазине или легально достать невозможно, но у него за деньги можно купить.

Услышав ее едва сдерживаемую радость, сначала обрадовалась, а потом жутко испугалась.

— Ты что, ненормальная? И как ты ему объяснила, зачем нам столько крови каждый день?

Тоня только отмахнулась и, развалившись на диване, продолжила довольно улыбаться.

— Я с ним пока только по телефону разговаривала, ему деньги все объяснят. Просто сказала, что ты врач, и кровь нужна для одной исследовательской работы. Причем каждый день, свежая, а не замороженная. Господи, да от одного литра от них не убудет, а нам не придется терпеть этих уродов в клубе. Я чувствую, что скоро окажусь на грани и не факт, что не перейду ее. Надо что-то делать или придумать, как выйти из этого дурацкого положения. Вот я и придумала. Не волнуйся, Злат, придумаем потом еще что-нибудь, главное, что сегодня нам не придется переться в этот чертов клуб. Меня наш новый снабженец через пару часов возле ирландского паба ждет с товаром.

Присев на краешек дивана, смотрела на нее и чувствовала, как огромное облегчение накрывает с головой.

— Тонь, как бы я без тебя жила??? Я наверное точно решилась бы позагорать, чем так жить дальше. Одна! А с тобой я все вынесу и куда угодно пойду.

Не выдержала и зарыдала, пряча лицо в ладонях. Тонька в ту же секунду притянула к себе и стала поглаживать по спине, зарывшись носом в мои волосы, а через минуту мы уже обе голосили навзрыд.

— Дурочка, Златка! Ну куда я без тебя-то, да еще с подводной лодки. Мы теперь только вместе и в огонь, и в воду, и позагорать тоже. И не забывай, моя мама всегда читала нам страшные сказки, которые все время заканчивались только хорошо. Ничего, мы своих прынцев тоже найдем. Гадов этих, которые не торопятся нас спасать и защищать.