— Спасибо, — поблагодарил я его, забрав пропуск, — А вы случайно не знаете, где находится полевой штаб экзотских сил?

— По нашим последним данным, сэр, — сказал он, — они в девяноста километрах к востоку отсюда, в Новом Сан-Маркосе, — Он был примерно моего роста, но, как и большинство солдат-квакеров, моложе на полдюжины лет, к тому же к его молодости примешивалась какая-то странная наивность, так контрастировавшая с удивительным самообладанием, свойственным всем без исключения солдатам квакерских миров.

— Сан-Маркос. — Я взглянул на него. — Я думаю, вы все, наверно, знаете, что ваш Главный штаб на Гармонии решил не посылать вам подкреплений, считая это напрасной тратой сил?

— Нет, сэр, — ответил он. Судя по его реакции, я с таким же успехом мог рассказывать ему о непрерывно моросящем дожде. Эти парни были по-прежнему сильны и не сломлены, — Что-нибудь еще?

— Нет, — ответил я, — Спасибо.

Он ушел. Почти сразу за ним вышел и я, чтобы на машине направиться на восток, где в девяноста километрах отсюда находился Новый Сан-Маркос. Я добрался до него примерно за три четверти часа. Но в полевой штаб вооруженных сил экзотов пока не поехал, так как мне еще нужно было выловить кое-какую рыбешку в ювелирном магазинчике на Уоллес-стрит. Спустившись на три ступеньки вниз, я прошел через непрозрачную дверь и очутился в длинном полутемном помещении, заставленном стеклянными витринами. У последней из них стоял пожилой человек невысокого роста, и я увидел, как он уставился на мою корреспондентскую форму и значок.

— Что вам угодно, сэр? — спросил он, как только я остановился у витрины напротив него.

— Я думаю, вы сами знаете, — сказал я, — что обычно нужно службе новостей. Нас не интересует местная политика.

— Так что вам угодно, сэр?

— Рано или поздно вы все равно узнаете, кто дал мне ваш адрес. — Я продолжал улыбаться, — Мне сообщил его диспетчер автостоянки в космопорте — Уолтер Имер. Мы были бы весьма признательны, если бы он остался в полном здравии и порядке.

— Боюсь… — Он опустил руки на стеклянную крышку витрины. Они были перевиты синеватыми венами — признаком прожитых лет, — Вы хотели бы приобрести что-нибудь?

— Я бы хотел уплатить, и щедро, — пояснил я, — за информацию.

Его руки соскользнули с крышки.

— Сэр! — Он слегка вздохнул. — Боюсь, вы зашли не в тот магазин.

— Уверен, что не в тот, — произнес я. — Но придется довольствоваться вашим магазином. Мы просто представим, что это тот магазин, который нужен мне, и я говорю с кем-то, кто является членом Голубого фронта.

Он медленно покачал головой и отступил назад.

— Голубой фронт — вне закона, — произнес он, — До свидания, сэр.

— Один момент. Все-таки мне необходимо кое-что сказать.

— Тогда мне жаль. — Он отступил к портьерам, прикрывавшим дверной проем, — Я просто не имею права вас слушать. И сюда, в этот зал, никто не войдет, пока вы говорите такие вещи, сэр.

Он прошмыгнул сквозь портьеры и исчез. Я осмотрел длинное пустое помещение.

— Что ж, — проговорил я несколько громче. — Похоже, мне придется общаться со стенами. Я уверен, что уж они-то выслушают меня.

Я помедлил. Не донеслось ни звука.

— Хорошо, — снова заговорил я. — Я — корреспондент. Все, что меня интересует, — это информация. Наша оценка военной ситуации здесь, на Сент-Мари, — тут я сказал правду, — показывает, что экспедиционные силы квакеров оставлены командованием на произвол судьбы и наверняка будут уничтожены силами экзотов, как только почва достаточно подсохнет, чтобы выдержать тяжелую технику.

По-прежнему не последовало ответа, но я чувствовал спиной, что за мной наблюдают и слушают.

— И в результате, — продолжил я и на этот раз солгал, хотя они никоим образом не могли этого узнать, — мы считаем неизбежным, что командованию квакерских войск придется вступить в контакт с Голубым фронтом. Убийство вражеских офицеров, без сомнения, является нарушением кодекса наемников и статей Устава цивилизованных методов ведения боевых действий. Но гражданские лица вполне могут сделать то, чего не имеют права делать солдаты.

По-прежнему не было заметно никаких признаков движения позади портьер.

— Представитель службы новостей, — произнес я, — всегда имеет при себе верительные грамоты. Вам известно, как высоко ценится наша объективность. Я хочу задать вам всего лишь несколько вопросов. И ответы будут сохранены в тайне.

Я снова подождал, но ответа по-прежнему не было. Я повернулся и вышел на улицу. И лишь когда я оказался снаружи, на свежем воздухе, я ощутил чувство триумфа, которое постепенно охватило меня.

Они заглотнут наживку. Люди их сорта всегда так поступали. Я направился к своей машине, сел в нее и поехал в штаб экзотских сил.