Шрифт:
8 октября мы, вместе с шведскими господами послами имели третью тайную аудиенцию с два часа подряд.
12 того же месяца его царское величество со своими боярами, князьями и солдатами, т. е. в общем со свитою человек в 1000, отправился с полмили от города на паломничество [72] в какую-то церковь. Великий князь ехал один с кнутом в руке; за ним ехали бояре и князья, по 10 в ряд, представляя великолепное зрелище. Далее следовали великая княгиня с молодым князем и княжною в деревянной, разукрашенной резьбою, сверху обтянутой красным сукном, а с боков желтою тафтою — большой повозке, которую везли 16 белых лошадей. За нею следовал женский штат царицы в двадцати двух деревянных повозках, выкрашенных в зеленый цвет и также обтянутых красным сукном, как была обтянута и конская упряжь. Повозки были накрепко закрыты, так что внутри никого нельзя было видеть, разве если случайно ветер поднимал занавесы; мне как раз привелось испытать подобное счастье при проезде повозки ее царского величества, так что я увидел ее лицо и одежду, которая была очень великолепна. С боков шли более 100 стрельцов с белыми палками; они ударами разгоняли с дороги сбегавшийся отовсюду народ. Народ, который очень любит и уважает власти, все время с особым благоговением желал им счастья и благословлял их путь.
72
на паломничество «пошел государь в село Покровское» («Дворц. разр.», II, 403).
23 того же месяца мы, вместе со шведами, имели четвертую тайную аудиенцию, на которой было решено большинство дел.
28 шведские господа [послы] все вместе получили полный отпуск на публичной аудиенции. Их люди, по их приказанию, публично несли перед ними, когда они спускались из дворца, их рекредитивы. После этого, 7 и 10 ноября, они тремя партиями отбыли из Москвы вновь в Лифляндию и Швецию.
19 ноября мы имели пятую — последнюю — тайную аудиенцию, во время которой было сообщено, что его царское величество, по достаточном обсуждении вещей, на основании существующих трактатов, наконец высказался и решил: его княжеской светлости герцогу Фридерику шлезвигскому, голштинскому и проч., как своему другу, дяде и шурину [73] , из особой любви, уступить в желательном деле, в котором до сих пор многим государям отказывалось, и разрешить, чтобы его послы через Россию могли съездить в Персию и обратно, с тем, однако, чтобы они теперь вновь вернулись в Голштинию и привезли оттуда подтвердительную грамоту его княжеской милости относительно статей договора.
73
дяде и шурину. Можно перевести дяде и свояку. Последнее слово совпадает с русским выражением в документах: «и свойственному».
После такого результата, которого мы добились многими предыдущими трудами и хлопотами, мы доставили себе всякого рода увеселения посещением некоторых добрых друзей: господа послы, а с ними и некоторые из нас, были у шведского г. резидента на крестинах, у г. доктора Венделина, царского лейб-медика, на свадьбе, устроенной им у себя на дому для нашего бывшего дорогого спутника по путешествию г. Гарлефф-Людерса; этот последний потом был при голштинском дворе в Готторпе учителем княжеских дочерей. Наконец, мы были и у г. Давида Рютца, знатного купца, на великолепном пиршестве.
Глава XII
(Книга I, глава 13)
О русской церковной процессии, а также о том, как крымские татары ехали к аудиенции
22 октября русские устроили большую, видную процессию к церкви, находящейся в городе недалеко от обыкновенного посольского двора. Тут участвовали и патриарх и великий князь. Можно было видеть следующее:
Путь от Кремля до церкви был уложен досками, спереди шли много продавцов восковых свеч и несколько человек, которые мели улицу метлами.
Далее шла самая процессия.
Спереди шел человек с умывательным тазом и полотенцем.
Далее несли три красных с белым знамени, почти вроде штандартов.
Затем — 61 поп в церковных облачениях.
Четырех херувимов несли на длинных палках.
Фонарь, также укрепленный на палке
Далее следовали 40 попов.
Крест с шарами на концах, утвержденный на палках, дважды крестообразно сложенных; его несли 8 попов.
За ним шли 100 попов и монахов, каждый нес икону.
Особенно большая икона, которую несли два челов.; она была завешана.
Затем следовали 40 попов.
Затем опять несли икону, обвешанную многими жемчужинами; ее несли три челов.
За нею опять икона
Четыре попа шли с пением.
Опять икона. Впрочем, все иконы были живописной работы и ни одной не было резной.
Обсаженный алмазами крест, длиною более четверти локтя, на блюде.
Две горящих свечи.
Далее шел патриарх в драгоценном святительском одеянии, под голубым балдахином. Два челов. вели его под руки.
Перед ним и по обе стороны шли более 50 попов и монахов.
За ними шел его царское величество пешком, под красным балдахином, сопровождаемый своими боярами и князьями.
За ним два челов. несли красный стул.
Лошадь великого князя вели под уздцы
В самом конце две белые лошади везли сани.
В такой процессии они отправились в вышеуказанную церковь, которая была построена и служила местом для ежегодных процессий вследствие того, что там как-то была найдена в земле икона Девы Марии.
12 декабря мы видели, как поехали в Кремль 72 крымских татарина, которые все именовали себя послами. Великий князь целых три часа сидел перед ними и сам выслушивал их просьбы Они разместились, по своему обычаю, на полу в аудиенц-зале и каждому из них, как нам рассказали, подано было по чаше меду. После этого двоим знатнейшим даны были кафтаны из золотой парчи, а другим из красного скарлату, а еще иным, по нисходящему порядку, кафтаны похуже, вместе с собольими и другими шапками. Спускаясь из Кремля, они несли эти подарки, навесив их поверх своих костюмов.