Страсть у них сначала была. Но Ольга быстро остыла. Только, чтобы его не обижать она продолжила эту игру. Он удовлетворял свое желание и засыпал, а она еще долго лежала глядя куда-то в пустоту, вспоминая Виктора.

Иногда плакала. Какое-то время даже курила. Это было летом. Он засыпал. Она закутывалась в шаль. Шла в сад. Садилась под яблоней в плетеное кресло. И курила одну за другой.

Потом была весна, запах цветущих деревьев. Хотелось им дышать бесконечно, а с сигаретой этого не получалось. Она выбросила пачку в мусорное ведро, и больше за сигареты не бралась.

Пять лет. Прожито пять лет. Просто проскочила одним днем. Не радуясь и не смеясь. Как-то пусто. Надо же какая тяжелая пустота. Странное сочетание слов. Странно все. Олег — любимый, родной человек выжил. Радоваться надо! Наконец-то будет счастье и ему и ей! А она… жалеет потраченного времени! Что прошло, то не воротишь. Нужно жить лишь настоящим. А в настоящем еще много всего остается. И прежде всего у нее будет еще один малыш — новая жизнь уже зародилась, а значит есть смысл жить, любить и верить.

Прошло еще неделя. Анюта была у Олега, когда позвонил Жора.

— Алло! — смущенно ответила она, отойдя к окну.

— Привет, мое солнышко! — завораживающе проговорил Георгий, — У меня тут к тебе вопрос возник. У тебя есть вечернее платье, такое, которое можно надеть на церемонию вручения 'ТЭФИ'? — он прислушался, но девушка пораженно молчала, и он продолжил, — Если нет, я сегодня возьму с собой Любу, и мы поедем, выберем… Ань, ты меня вообще слышишь?

— Да, — еле выдавила из себя Анютка.

— Во сколько ты освободишься?

— Да меня в общем-то никто не держит…

— Ты у Олега?

— Да.

— Я через полчаса освобожусь, и мы приедем. Целую!

Он отключил связь, а Аня так и стояла, в растерянности глядя на телефон.

Олег взволновано наблюдал за племянницей, зная, что ее выбить из колеи очень сложно, а сейчас она вообще находилась в прострации, что совсем невероятное явление. На губах ее блуждала нежная мечтательная улыбка, щеки с легким персиковым румянцем, в глазах неподдельное удивление с примесью влюбленности.

— Ань, это Бессонов? — спросил он, и девушка вздрогнула от его голоса, бесцеремонно ворвавшегося в ее сознание.

— Он, — чуть слышно ответила она, — он пригласил меня на вручение 'ТЭФИ'. Точнее поинтересовался, есть ли мне в чем пойти, то есть моего согласия никто не спрашивал.

— А что, надо? — Олегу понравился этот жест актера.

— И ты туда же! — возмутилась Аня.

— Ты что не хочешь идти? — искренне удивился дядька.

— Хочу, но…

— Анюта, если ты чувствуешь, что это твой человек, как бы мало вы не были знакомы, не сопротивляйся велению своего сердца. Если даже у вас ничего не получится, мгновения счастья навсегда останутся в твоей памяти, и станут согревать твою душу, как бы больно тебе не стало…

— У вас с Олей так же было?

— Вроде того, — Олег сердечно улыбнулся, — Она сказала, что Бессонов тебя не обидит

— я ей верю. Но если вдруг так случится, знай, за тебя есть кому постоять.

— Спасибо, Олежка! Ты самый лучший дядька в мире!

Спустя час Аня испытала дежавю — лифт опять ехал невозможно долго, и она чуть было не побежала по лестнице. Жора уже ждал ее в холе, и опять с цветами.

Подобную картину работники данного помещения в больнице видели уже не в первый раз, поэтому сейчас опять всеобщее внимание было обращено к Георгию и Ане. Охранники и медсестры постарше смотрели на них с улыбками на лице. Женщины по моложе — с завистью. Анютка же чувствовала себя, как на подиуме. А Жоре казалось все равно, как и кто на них смотрит. Мимолетно поцеловав, он повел ее к выходу.

— Жор, а зачем нам Люба? — по пути к машине спросила Аня.

— Как зачем? — удивился мужчина, — Платье тебе выбирать.

— А что мы сами не сможем?

— Ну, тебе же надо будет, чтобы кто-то смог оценить выбранный наряд, — справедливо рассудил он, — А я в этом вопросе не объективен. Я не разбираюсь, что где увеличивает или удлиняет, а ты должна быть лучше всех, чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке. Это же не поход в ресторан. Там будет куча разных камер, твоей персоной заинтересуются журналисты. Ход моих мыслей ясен.

— Может, я не пойду? — предположила Анюта, все больше осознавая, что ее ждет. Они остановились перед 'черной пантерой'.

— Аня, я в номинации за лучшую мужскую роль, — медленно произнес Георгий, — Это уже успех. Если мне присудят эту премию, я хочу, чтобы ты смогла разделить мою радость, — она молчала, и он добавил, — Аня, я ничего от тебя не требую, ничего не прошу, но это для меня очень важно.

— Эй, вы долго тут болтать будете? — возмутилась Люба, опустив стекло, — У меня не так много времени. Мне еще сегодня Лелю к спектаклю гримировать.