Вместо наказания Волков объявил Муравко благодарность, а Чиж сознался, что специально организовал Волкову вызов, чтобы он «дров не наломал».

Были и кадровые ситуации, и бытовые, когда Павел Иванович проявлял принципиальность и твердость и, как член парткома, требовал от Волкова решения, не совпадающего с командирскими выводами. В итоге оказывалось, что Чиж шел на обострение отношений с Волковым в интересах самого Волкова.

Да что там говорить, Чиж, естественно, оставался хозяином в полку. И хотя внешне его командирские действия нигде и ни в чем не проявлялись, все, от солдата до первого зама, это чувствовали. Чувствовал и Волков. Поначалу его это устраивало, но в последнее время, чего уж хитрить, стало несколько беспокоить. И хотя Маша иронизирует (как только она почуяла, ведь ни слова не сказал ей об этом?), суть верна: плохо, когда в полку два командира.

Даже признавшись самому себе во всех этих мыслях, Волков был убежден, что в первую очередь он все-таки думает о здоровье этого дорогого не только для него, но и для всего полка человека. Все равно ведь ему скоро придется уйти из авиации совсем. Лучше это сделать сейчас, пока есть здоровье. Да и жена Чижа Ольга Алексеевна уже не раз просила: «Отправляйте его на пенсию, может домой вернется». Дочке учиться надо. Нет, совесть у Волкова чиста. Тут он не уступит. Вот только как все это сказать Чижу? Заикнулся лишь о его здоровье – и то разобиделся вконец.

Вчера на сессии исполкома горсовета нашелся мудрец, внес предложение: провести новый коллектор через аэродром. Расстояние, дескать, короче, а следовательно, дешевле обойдется и сроки можно сократить. Всем депутатам идея показалась заманчивой. Председатель попросил Волкова высказать по этому поводу свои предложения.

Он шел к трибуне возмущенный: быстро забывают люди об опасности. Чтобы поддерживать готовность летчика к бою, ему необходимо летать и летать. Перерыть аэродром – значит, на месяц остановить полеты. Чтобы потом восстановить летные навыки полка, придется дополнительно затратить такие средства, на которые несколько новых коллекторов построить можно. В результате копеечная экономия обернется тысячными убытками.

Волков говорил спокойно, объяснял депутатам ситуацию, как детям. Не все поверили, во время перерыва пошучивали – дескать, Волков запугивал исполком. Но больше к этому вопросу никто из депутатов не стал возвращаться.

В общем, день вылетел в трубу, хотя и небесполезно. Волкову всегда было интересно слушать людей других профессий. Иногда обсуждаемые проблемы ему казались очень далекими от его дела, а потому и малозначимыми, и слушал он ораторов рассеянно, думая о проблемах своих. Но чаще все-таки проникался тревогой выступающих делегатов, когда речь шла о городском транспорте, коммунальном хозяйстве, торговле, культуре.

Однажды ему поручили выступить с докладом по вопросам охраны природы и окружающей среды. Волков перерыл все протоколы за десять лет и обнаружил странное отношение к принимаемым на сессиях документам. Ни одно из решений исполкома за десять лет не было реализовано полностью.

– Мне как человеку, привыкшему безоговорочно выполнять приказы вышестоящих инстанций, такое положение, мягко говоря, кажется странным. Трижды обязывали директора комбината капитально отремонтировать очистные сооружения, и он трижды плевал на эти распоряжения. И, пожалуйста, процветает. Сегодня его хвалили за выполнение плана. Простите меня, товарищи депутаты, – Волков был искренне взволнован, когда делал доклад, – может, я чего-то не понимаю, но считаю, что избиратели ошиблись, доверив нам власть. Если наши решения можно вот так безнаказанно игнорировать, мы не оправдываем народного доверия, занимаемся пустой болтовней, зря теряем время…

– Ты, брат, перегнул, – сказал за обедом Волкову директор хлебозавода. – Такую речугу перед подчиненными толкнуть – куда ни шло. А здесь народ ответственный. Большинство – руководящий. План для нас – все. Выполнил – на коне. Провалил – сам понимаешь. А комбинат – статья особая. На него знаешь как жмут? Поставь на капремонт очистные, и миллионов не досчитаешься. Не так все просто, дорогой подполковник…

– Резко вы, Иван Дмитрич, резко, – заметила и дама из городского здравоохранения. Она явно не одобряла доклад в такой редакции, хотя по роду занятий первая обязана была поддержать.

– Хорошо выступил! – согласился лишь начальник управления внутренних дел. – Молодец! Мы тут с военкомом обменивались, все правильно: надо подымать авторитет наших решений…

У ворот КПП Волкова встретил дежурный офицер, доложил:

– Никаких происшествий не случилось.

Ну и слава богу.

– Капитан Большов прибыл?

– Так точно. Вон его машина.

– Давай туда, – сказал Волков водителю.

Капитан Большов, видать, еще издали заметил, что командирский «УАЗ» катит в его хозяйство. Выскочил из кабины, одернул китель. Волков ценил этого офицера. Большов знал свое дело, работал без проколов. Правда, один раз ему пришлось всыпать – перестал следить за состоянием резервного двигателя, но с тех пор Большов не давал повода для недовольства. А вчера на сессии к Волкову подошел начальник ГАИ и пожаловался:

– Твои летуны, Иван Дмитриевич, оскорбили моего сотрудника. Сержант собирается идти в суд.

– И кто же это отличился?

Начальник ГАИ подал Волкову шоферское удостоверение Большова.

– Этот был за рулем. Оскорблял второй, его пассажир. Фамилию не знаю. Поговори там, пусть извинится, да на этом и точку поставим. Не судиться же им в самом деле…

Увидев в руках командира свое удостоверение, Большов покраснел, опустил глаза.

– Кто с вами ехал? – спросил Волков.

– Капитан Ефимов.