Большов улыбнулся.

– Я ее туда отвозил, значит надо и назад вывезти. Прошу! – Он сделал картинный жест в сторону стоящих неподалеку «Жигулей».

– Чувствуете, как шепчет моторчик? – спросил Большов, когда они выехали за ворота части. – Шведские свечи поставил. Вы пристегнитесь на всякий случай. ГАИ цепляется… Нет, не так. Это инерционные ремни. Тоже шведские. Прямо натягивайте – и в замок.

– Да, – нарочно восхитился Новиков, – тачка у тебя – класс!

– Так это ж не всем дано оценить, – в голосе Большова звучало огорчение, – вот вы сразу поняли, а другому рассказываешь, показываешь, а он только плечами пожимает.

– Многие просто высказать не могут, – успокоил его Новиков, – а хорошее каждый понимает.

Он говорил еще какие-то приятные слова водителю, вполне заслуженные, потому что салон его автомобиля и в самом деле свидетельствовал о влюбленном отношении к технике, а сам путано думал о предстоящем разговоре с Алиной. Он должен помочь Волкову обосноваться на новом месте, ну хотя бы месяца три-четыре еще побыть в полку. А уж потом вернется сюда. Но как все это преподнести Алине, чтобы не взволновать ее? Он точно знал: самое действенное лекарство для нее – хорошее настроение, душевное равновесие. Любое прикосновение к запретной теме отзовется болью. Вообще не говорить – тоже нельзя. Алина сразу учует, что за недомолвками скрыто нечто тревожное.

– Цветы бы купить, – попросил он Большова.

– Понятно, – сказал водитель и включил сигнал поворота. Справа была улочка, ведущая к вокзальному рынку.

Новиков вошел в фойе госпиталя с огромной охапкой садовых цветов. Алина, увидев мужа, неторопливо встала с низенькой скамеечки, так же неторопливо подошла к нему, по-деловому забрала букет и лишь тогда прислонилась к его плечу.

– По-моему, – улыбнулся Новиков, – в этом госпитале не только лечат. Ты стала просто неотразимой.

– Смеешься? – с тихой радостью упрекнула Алина. – Кожа да кости остались. А почему сын не приехал?

– У сына уже свои женщины. Музей в школе реконструируют, не до нас ему. Руководит бригадой девочек.

– Как быстро время бежит!

– Ну-ну, – похлопал ее Новиков по плечу. – Мы с тобой еще поживем.

– Когда?

– Слушай, – Новиков уходил от разговора, – давай выйдем во двор. Не люблю этих больничных запахов.

– Ну давай, – согласилась Алина. Однако уже на крыльце опять спросила: – На службе-то как?

– Да как тебе сказать…

– Как есть, так и скажи.

– Наверное, хорошо. Оставляют меня здесь.

– А полк?

– А полк летит.

– Что ж хорошего?

– Знаешь, накочевались мы с тобой, хватит. Тут даже интересней будет. В своем полку уже всех изучил. Вроде прочитанной книги. А тут все новенькие. Каждый – загадка. Ну, что ты на меня так смотришь? Не прав, что ли?

– Ну, почему же, все правильно. Полк летит на Север, а замполит остается в обжитом городке.

Она посмотрела ему в глаза ясно и добро, провела мягкой ладонью по щеке.

– Хватит хорохориться! Убедить себя пытаешься? Звони ты, Сережа, начальнику политотдела. Поедем мы с полком. Будем вместе – это главное. Остальное, как говорит один очень симпатичный ас, – дым.

До самого дома они больше не проронили ни слова. Переполненный благодарностью к самому близкому человеку на земле, Новиков нежно придерживал ее за хрупкое плечо своей широкой ладонью. А она уютно жалась к нему под мышку, то и дело бросая исподлобья ласковые взгляды. «Алина права, – думал Новиков, – не заметили, как вырос сын, не заметим, как улетят остальные годы – такая малость по сравнению с вечностью. Разве можно добровольно соглашаться на долгую разлуку? День врозь – и то глупо!»

У дома он попросил Большова подождать его минутку. А когда захлопнулась за ним дверь, взял в обе ладони ее лицо и осторожно поцеловал глаза, брови, щеки, губы. Сказал: «Я скоро» – и на Санькин манер – через три ступеньки – сбежал вниз.

Когда подъезжал к штабу, сразу увидел: вернулся Волков. Его машина стояла на отведенном еще Чижом для нее месте. Водитель читал книгу. Значит, Волков ненадолго в штаб заскочил.

– Вопрос твой, Петрович, решен, – сказал он, увидев входящего в кабинет Новикова. – Трудно мне будет без тебя. Привык, знаешь, что кто-то ежедневно портит кровь. Все время ушки на макушке…

– Ну, за это не переживай, – ответил Новиков серьезно. – Чего-чего, а крови я тебе еще попорчу.

– Что ты хочешь сказать? – Волков боялся поверить в догадку.

– Алина моя унты примеряет, Иван Дмитриевич… Рассказывай лучше новости.

Волков улыбнулся, ткнул замполита кулаком в плечо и, застеснявшись нахлынувшей нежности, резко раскрыл папку.

– Летим, Петрович… Все наши кадровые предложения командующий утвердил. Результатами работы за минувший месяц, кажется, доволен.

– Ты-то как? Насчет повышения?