Он сказал:

— Я пришел лишь затем, чтобы повидать мистера Энджелла. Честное слово. У меня к нему дело. Я вас не трону. Да когда я вас трогал, кроме того раза?

Она обнаружила, что теперь боится его меньше, чем прежде. Его форменная одежда как-то принижала его, скрадывала его физическую привлекательность. Законные узы, связывающие ее с Уилфредом, тоже служили надежной защитой. И за этой надежной защитой она чувствовала себя повзрослевшей, поумневшей, более уверенной в себе.

Она сказала:

— Раз у вас поручение, вы бы лучше зашли к мистеру Энджеллу в клуб.

— Если он скоро вернется, может, мне лучше подождать?

— Он не скоро вернется. Сегодня он играет в бридж.

— Вот как, играет в бридж… Он меня не поблагодарит, если я нарушу ему игру. Леди В. этого не любит, я знаю. Может, я просто оставлю ему записку?

Она колебалась.

— Я просила мужа сказать вам, чтобы вы больше сюда не являлись. Он очень рассердится, если узнает, что вы меня опять беспокоили.

— Беспокоил вас? Бросьте, Устричка, это ведь неправда, самая настоящая неправда. Как это я вас беспокою, если просто зашел передать поручение?

— И прекратите так меня осматривать.

— Ну вот, теперь мне еще и смотреть запрещено. Ладно, я прикрою глаза рукой. Хорошо? Это вас устраивает?

— Если не хотите оставлять записку, тогда уходите.

— Я уйду. И приду через часок.

— Нет, больше не приходите.

— Да, но у меня важное дело.

— Скажите, я передам.

Годфри подумал и убрал руку, заслонявшую глаза.

— У вас найдется лист бумаги, Перл?

Она порылась в ящике столика, стоявшего в прихожей. Найдя блокнот, зажгла настольную лампу.

Он огляделся вокруг.

— А карандаш?

Она отыскала шариковую ручку и положила на столик. Он осторожно дотронулся рукой до ее руки, прежде чем она успела ее резко отдернуть.

Он сказал:

— Не пугайтесь, что тут темно.

Она ничего не ответила, а он пододвинул стул и начал писать. Писание давалось ему нелегко, или он нарочно тянул время. Она наблюдала за его сильными короткими пальцами, казавшимися неуклюжими за таким непривычным для них занятием.

— Вы закончили? — спросила она.

— Не совсем. Пожалуй, я вернусь. Так будет лучше.

— Прошу вас, заканчивайте ваше послание и уходите!

Годфри прикусил ручку зубами. На Перл он не смотрел.

— Как пишется слово «любовь»? Через «ю» или через «у»?

— Любовь? Да вы и не знаете, что такое любовь!

— Давайте я вам покажу. На этот раз все будет иначе.

— Так вот зачем вы явились! Это поручение — только выдуманный предлог!

Он пожал плечами.

— До сих пор не могу смириться с тем, что вы согласились стать забавой для старика. Эта мысль меня донимает. Не могу об этом спокойно думать.

— Вы хотите, чтобы я вам снова повторила, что не желаю иметь с вами никакого дела?

Он пристально посмотрел на нее.

— Может, когда-нибудь я вам и поверю — кто знает…

— Поверьте мне сейчас. Это сущая правда. Ради всего святого. Как мне вас убедить?

— Не всему, что люди говорят, следует верить.

Она вздохнула тяжело, сердито.

— Послушайте, Годфри. Попытайтесь понять. Вы отравили мне начало этого года. Выйдя замуж, я думала, что избавилась от вас. А теперь вы снова явились. При каждом звонке я не знаю… Я могу, конечно, пожаловаться, заявить в полицию, но я не желаю причинять вам вред. Я постаралась забыть все то недоразумение там, в Кестоне. Я больше не сержусь. Но теперь у меня новая жизнь, и я не хочу, чтобы вы в нее вмешивались.

Он не ответил, занятый свертыванием записки. Перл сомневалась, дошли ли вообще до него ее слова.

Она вдруг сказала:

— Послушайте, у меня есть деньги. Если я дам вам денег, вы обещаете оставить меня в покое?

Он закусил нижнюю губу.

— Сколько?

— Сто фунтов.

— Ого! Больше, чем мне платят за один бой. По-вашему, я столько стою?

— Я плачу за то, чтобы избавиться от вас.

Он покачал головой.

— Не могу брать деньги от женщины. Никогда не брал. И теперь не стану.

— А как же с леди Воспер?

По глазам было видно, что намек ему явно не понравился.

— С ней другое дело. Я на нее работаю.

— Что ж, хорошо! Я сделала все, что могла. — Она подошла к телефону. — Вы решили добиться своего. Тогда убирайтесь! И я позабочусь о том, чтобы Уилфред никогда больше вас сюда не пускал!

— Зачем так сердиться? Не понимаю, чего вы так сердитесь? Честно! Я ничего против вас не замышляю. Послушайте, у меня есть идея. Денег ваших я не возьму, ни к чему они мне. Но ваш… мистер Энджелл, он знает всех, верно? Он адвокат и вообще фигура. Ему везде дорога открыта. Пусть он найдет мне нового менеджера. Мой совсем негодный. Типичный шарлатан, и мне нужен новый, чтоб устраивал для меня бои.