О том, какими трудами удавалось Ивану Ивановичу Кияшко в одиночку обеспечивать обслуживание более чем полуторамиллионного комплекса архивных дел, находящихся в нескольких, далеких друг от друга и неотапливаемых, помещениях, остается только догадываться. Весной 1923 г. он заболел воспалением легких и попал в больницу. Случались и производственные травмы. Об одном таком эпизоде говорится в его служебной записке, посланной 18 марта 1923 г. И. Ф. Чирцеву:

В июле — сентябре 1924 г. И. И. Кияшко выполнил еще одну большую и физически трудную работу — прием дел ликвидированного после упразднения Кубано — Черноморской области областного продовольственного комитета. Архив облпродкома насчитывал около 20 тысяч дел и был сосредоточен в крайне тесном помещении, заваленном делами буквально до отказа, в здании по ул. Гимназической, 51, где размещался Адыгейский облисполком, настаивавший на быстрейшем освобождении помещений. Там же и происходил прием дел, подлежавших перевозке в хранилище Архив-

ного бюро по ул. Комсомольской, 30. За два месяца напряженной работы И. И. Кияшко принял по 356 описям 19 279 дел этой крупнейшей организации за 1920–1924 гг., находящихся в 1867 связках, одном сундуке, двух корзинах, 9 ящиках и 26 мешках, и дополнительно еще 39 мешков и 118 пачек.

Когда же Архивное бюро приступило к перевозке принятых дел, «со стороны Адыгейского облисполкома было заявлено, что дела архбюро перевозить может, а оборудование — нельзя, и около входа в архивохранилище был поставлен сторож». Началась тяжба за вывоз полок, без которых разместить фонд облпродкома, востребованный для различных справок, было невозможно…

Таких забот у И. И. Кияшко и его коллег было много. В 1925 г. здоровье Ивана Ивановича совсем ухудшилось, он много болел. Но до последнего своего дня оставался в штате бюро и в списках сотрудников был единственным, у кого датой зачисления в должность значилось 17 марта 1920 г. — день установления советской власти в Екатеринодаре.

Его не стало 20 октября 1925 г. В записи о смерти причиной значится «хронический катар» кишечника. В Архивном бюро Кияшко никем не заменили. Подоспело очередное сокращение, и освободившаяся должность Ивана Ивановича в штатах на 1926 г. была упразднена. «Никого не пришлось увольнять», — писал заведующий бюро И. Ф. Чирцев, сожалея о потере опытного коллеги.

…Вскоре после смерти И. И. Кияшко его вдова, Нина Константиновна, (урожденная Косолап) передала в Кубанское окружное архивное бюро его «печатные и писаные труды», в связи с чем заведующий бюро И. Ф. Чирцев направил ей 13 января 1926 г. письменную благодарность.

Ныне в фонде Р-1700 в госархиве Краснодарского края мы находим многие служебные документы И. И. Кияшко, рукописные и машинописные тексты его докладов о войсковом архиве, обзоры архивов Кубанской области. А вот рукописи неопубликованных исторических трудов Ивана Ивановича и многочисленные материалы, собранные к ним, очевидно, канули в небытие. Но имя последнего войскового архивариуса в истории Кубани осталось навсегда. И в летопись кубанских архивов его следует вписать золотыми буквами, вместе с цитатой из автобиографии И. И. Кияшко, в которой он, как бы обращаясь к потомкам из далекого от нас августа 1920 г., писал:

В<…>тот период, о котором идет речь, хором руководил священник И. Эрастов, уделявший значительное внимание освоению так называемого «Обихода» — годового цикла духовного песнопения, знакомство с которым было обязательным для церковных хоров России. Следует напомнить также, что при Эрастове войсковое начальство стало направлять наиболее способных певцов в Петербург на регентские курсы Придворной певческой капеллы. Первыми счастливцами оказались Моисей Терпилец и Митрофан Бибик, поступившие на курсы в 1857 году.

В период обучения посланцев далекой Кубани на регентских курсах управляющим и руководителем Придворной капеллы был известный скрипач и композитор А. Ф. Львов. По его инициативе мальчиков капеллы стали обучать игре на оркестровых музыкальных инструментах. Наряду с теоретическими знаниями и практическими навыками учащиеся имели возможность знакомиться с произведениями крупной формы в исполнении капеллы и других хоровых коллективов столицы.

Известно, что Придворная капелла давала ежегодно два — три открытых концерта хоровой музыки. Терпилец и Бибик впервые услышали в ее исполнении оратории «Времена года», «Сотворение мира» Гайдна, «Реквием» Моцарта, «Оду к радости» из 9–й симфонии Бетховена, ряд месс Керубини, хоровые концерты Бортнянского и Березовского. Памятным для них событием было открытие в 1858 году Исаакиевского собора, на котором под управлением А. Львова выступил тысячный хор во главе с Придворной капеллой и хором регентских курсов. В этом грандиозном богослужении — молебне интонационно чисто и стройно были исполнены сложные восьмиголосные композиции с соблюдением ярких динамических оттенков и темповых отклонений.